Лёгкий, ненавязчивый романчик 
103 
— Не со мной, — поправила я. — Не со мной он так себя ведет.
— Да ведь это ты делала от него аборт!
— Не я. Моя подруга.
— Какая еще подруга?! Я тебя видел с ним! Я тебя видел у клиники! Я твое имя прочитал в медицинской карте!
— Ты и в регистратуре всех подкупил, — усмехнулась я.
— Мало того: я говорил с врачом. И с санитаркой. Чтобы развеять твои иллюзии, Саша! Ведь ты черт знает что вбила себе в голову!
— Замолчи! — испугалась я. И твердо сказала: — Аборт делала Виола.
— Ну тогда представь мне ее, — напряженно сказал Игорь. — Где она? Ну где? Почему никто, кроме тебя, с ней не общается?
Разговор происходил у меня дома. Когда он это спросил, я насторожилась:
— Ты слышишь? Хлопнула входная дверь!
— Нет. Я ничего не слышу.
— Слышишь! И все ты знаешь! Про нее знаешь! Ты видел ее, причем не раз! Игорь, почему же ты молчишь?! Почему ты про нее молчишь?! Почему ты хочешь, чтобы я была такой плохой?! Неужели вы с ней заодно?! Игорь!
Он испугался. Да-да, он испугался! Я прекрасно помню, как изменилось его лицо! Сижу теперь и вспоминаю, потому что о том эпизоде не упомянула в своем дневнике. Я сейчас хочу это вспомнить. Потому что до меня начинает доходить: он скрывает от меня Виолу! Значит… Значит, она ему ближе, чем я, вот в чем дело! Но что между ними происходит?!
Мне осталось совсем немного. Перейти к одному из самых мрачных эпизодов своей жизни. Ибо к тому все и шло».
ИСТОРИЯ НОМЕР ДЕСЯТЬ
Под знаком Близнецов
«На этот раз я ничего не буду комментировать, потому что и так понятно: Близнецы — это мы с Виолой. Ибо с некоторых пор я говорю «нас». Он нас не понял. Он нас обидел. Он нас обманул. Ну и так далее. Это был краткий период полного единения, хотя, как и в случае с любыми близнецами, характеры у них (то есть у нас) сформировались разные. Но они — дети одной матери и одного отца, рождены в один день и потому похожи как две капли воды.
Нас объединила ненависть. И не только с Виолой. Я уже давно не упоминала имени Большой Махи, но это не значит, что та исчезла с горизонта. Просто не было повода. Но когда мы с Фиалкой с неделю не появлялись на тренировках, она не могла не забеспокоиться. А не появлялись мы по причине вполне понятной: по состоянию здоровья.
Большая Маха позвонила во вторник и спросила:
— Что случилось? Почему прогуливаем? Александра Белова решила бросить тренироваться?
— Нет. У нас… небольшая проблема. То есть большая, конечно, — замялась я и отчаянно сказала: — Я даже не знаю, как начать…
— Ну понятно. Для него — небольшая проблемка, а для тебя — конец света. Выводим среднее арифметическое, и получается неприятность, которую мы как-нибудь переживем. Ну и дура же ты!
— Не я. — Хотела сказать, что аборт сделала Виола, но не стала пускаться в объяснения. Большая Маха тяжело вздохнула:
— Ну и когда же вас ждать?
В ее словах чувствовалась ирония, подтекст которой был мне понятен: она нас осуждала. Но что поделаешь? Дело уже сделано. Игорь сказал, что можно было бы привлечь Смелякова к ответственности и доставить ему кучу неприятностей. Можно было бы провести тест на установление отцовства, позвонить его жене, его влиятельному тестю, вчинить иск за моральный ущерб, родить ребенка наконец и потребовать алиментов. Можно было бы сделать с ним все что угодно, но мне это и в голову не пришло! А Виоле — тем более. Ведь она — это она. Всего лишь птица на ветвях того дерева, которое называется мужчиной. А брат уверен, что это я делала аборт, потому и возмущается.
— Так когда? — повторила свой вопрос Большая Маха, поскольку я молчала.
— Я думаю, что в понедельник.
— Тогда до встречи, — довольно сухо сказала наша тренерша и положила трубку.
— Вот видишь, — пожаловалась я Виоле. — Она нас осуждает!
— Подумаешь! — фыркнула Фиалка. — А судьи кто?
Дело не в этом. Большая Маха не хотела, чтобы близкие ей люди повторяли ее ошибки. Если бы она знала, что мы собираемся продолжать серию неправильных решений элементарной задачи!
Теперь я хочу вернуться к разговору со Смеляковым в тот вечер, когда мы с Фиалкой приехали из больницы. Он позвонил часов в девять и спросил:
— Ну как? Проблема решена?
— Допустим, — сухо сказала я, поскольку исполняла обязанности парламентера в этом нелегком деле.
103 
