Последние отзывы

  66  

Колдун между тем водрузил истукана на краешек журнального столика и подвинул его ближе к середине, не обращая ни малейшего внимания на градом посыпавшийся со стола хлам: книги, какие-то разрозненные листы, амулеты, побрякушки и даже подсвечник с тремя свечами. Тяжелый бронзовый подсвечник глухо ухнул в покрытый толстым ковром пол, сломанные свечи разлетелись во все стороны. Тюха инстинктивно подался вперед, но Колдун остановил его движением руки.

— Лучше зажги свечи, — негромко сказал он, пришепетывая сильнее обычного и таинственно поблескивая темными линзами. — Их у нас достаточно.

Тюха встал, задернул на окне тяжелые бархатные шторы, чиркнул колесиком зажигалки и пошел обходить комнату по периметру, поднося трепещущий оранжево-голубой огонек к фитилям. Свечей в комнате действительно было достаточно: и простых, стеариновых, и восковых, какие продаются в церквах, и ароматических, от которых по комнате сразу пошел тяжелый сладковатый дух. По мере того как Тюха двигался вдоль стен, комната наполнялась сумрачным оранжевым светом и пляшущими угольно-черными тенями. Красноватые отблески живого огня заплясали на лезвиях кинжалов и наконечниках копий и дротиков, на темной бронзе канделябров и тяжелых лепных рам. В темных очках Колдуна зажглись два пляшущих оранжевых огонька, а с дивана, словно в ответ, светил своими бифокальными линзами Отморозов. Тени шевелились и плясали, то выплескиваясь из впадин и углов, то снова пугливо уменьшаясь в размерах. Казалось, что стоящий на столе деревянный истукан гримасничает, корча страшные рожи и перемигиваясь с развешанными по стенам шаманскими масками, которые тоже кривлялись и гримасничали ему в ответ. Можно было подумать, что вся эта куча раскрашенного дерева только и ждала появления истукана, чтобы тот возглавил невиданный и жуткий деревянный бунт. И вот они дождались и теперь договариваются, без слов обсуждают план кровавой расправы…

Тюха быстрее двинулся вдоль стен, зажигая многочисленные свечи. Зажигалка нагрелась у него в руке, но он не стал останавливаться, чтобы дать ей остыть. Ничего, уже немного осталось… Колдун стоял посреди комнаты рядом со своим божком и, наверное, наблюдал за Тюхой сквозь темные стекла очков. «Черт бы побрал эти его очки, — подумал Тюха с внезапной и необъяснимой дрожью. — Никогда не поймешь, куда он смотрит и что у него на уме».

Когда была зажжена последняя свеча, в комнате стало светло почти как при включенной люстре, которой здесь, кстати, не было. Правда, углы за мебелью по-прежнему тонули во мраке, но освещенные со всех сторон маски перестали кривляться, а божок, по обе стороны от которого Колдун лично установил две толстые черные свечки, снова превратился в обыкновенный кусок умело обработанного дерева, не то тщательно отполированного, не то просто засаленного и залапанного до матового блеска. Его вечно перемазанная зверская рожа сегодня была непривычно чистой, и в каменной плошке, к удивлению Тюхи, не оказалось ни крошки хлеба, ни капли варенья или сиропа. Голодный, черт, подумалось Тюхе, и от этой невинной, в общем-то, мысли по спине у него снова забегали мурашки. Что-то будет, понял он, и ему вдруг захотелось уйти.

ЯХП гулко откашлялся в кулак, открыл рот, собираясь, по всей видимости, заявить, что хочет что-нибудь такое понять, но передумал и захлопнул свое ротовое отверстие. Вместо него вдруг подал голос Отморозов.

— Ярослав Велемирович, — сказал он, — друзья мои. Минувшей ночью у меня родилось несколько строк, и я хотел бы…

— Не сейчас, — в совершенно не свойственной ему манере перебил Отморозова Колдун. — Не сегодня, Альберт Эммануилович, я вас очень прошу.

Отморозов обиженно умолк, совсем завалился в щель между спинкой дивана и жирным боком толстухи и стал поблескивать оттуда очками, как паук из норки. Тюха облегченно перевел дух: несколько строк, о которых упомянул Отморозов, представляли собой четыре густо исписанных с обеих сторон листа писчей бумаги.

— Так вот, друзья мои, — потирая руки, прошелестел Колдун, — сегодня у нас с вами не совсем обычная и, я бы даже сказал, торжественная встреча. Мы с вами знакомы уже не первый день, и для вас наконец настало время познакомиться со мной поближе — и со мной, и с моим, так сказать, покровителем.

Он с совершенно серьезной миной сложил ладони перед лицом и отвесил почтительный полупоклон в сторону своего истукана, произнеся при этом несколько негромких слов на каком-то неизвестном наречии. Сейчас он был похож на референта-переводчика при каком-нибудь африканском царьке, который решил посетить Москву с дружественным визитом. «Цирк», — подумал Тюха, но смешно почему-то не было. Сам не зная зачем, он посмотрел на Училку. Училка сидела напряженно выпрямившись в кресле и сверлила Колдуна каким-то очень странным взглядом. Тюхе почему-то показалось, что эта пожилая тетка не прочь хоть сию минуту вцепиться Колдуну в глотку своими все еще очень неплохими зубами и сожрать его заживо вместе с его деревянным приятелем…

  66