18 
Вельяминов заехал на опечатанную квартиру Аристовой. Сел в кресло, отрешился от суетных впечатлений дня. Постарался восстановить события недавнего прошлого. Итак, сосед видел их в гараже в двенадцатом часу ночи. Они поднялись в квартиру. На столе почему-то остался только один бокал — с ее отпечатками. Куда он дел свой? Или не захотел принимать дозу перед ответственным мероприятием?
Чем он все-таки занимался, если судить по отпечаткам? Заходил на кухню, включал телевизор, пользовался кофейником. Зачем-то разбирал телефонный аппарат — искал «жучков»? Перебирал все вещи, брал в руки новенький пистолет.
Держал в руках пачку денег и все-таки оставил на месте. Кто в наши дни вот так запросто отказывается от шести с лишним тысяч? Может быть, ревность? Это объясняет и постель, и пренебрежение к деньгам, и цветы на могиле. И то, что соседу мужчина и женщина показались разного поля ягодами.
Только вот дырка в затылке — хладнокровный выстрел киллера. Что-то не стыкуется.
Тут с Вельяминовым связался помощник. Какой-то человек изъявил желание поговорить по делу Аристовой. Сегодня и завтра вечером он будет в баре ночного клуба «Калахари».
— Он сказал так: если начальник соберется, пусть не тычет на входе удостоверение. Наберет по внутреннему 4-42 и его проведут.
— Когда он звонил?
— Минут двадцать назад.
— Записали голос?
— Чисто.
— Как он тебе показался?
— Светиться не хочет. Но жаждет поделиться сведениями.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
КОМАНДИРОВКА НА ЮГ
Совершенно неожиданно Рублеву вручили два билета на самолет до Сочи.
— Полетишь на пару с Крапивой. Будешь за старшего.
— Давно мечтал попасть на Черное море в бархатный сезон, — пошутил Рублев.
— Смотрите, не обгорите на солнышке.
Комбат ждал подробных указаний, но все ограничилось короткой фразой:
— Вас встретят.
Он не испытывал восторга от командировки на юг.
Все его интересы были сосредоточены здесь, в Москве.
Но он давно усвоил, что кружной путь часто оказывается самым коротким.
В любом случае выбора нет — распоряжениям нового начальства надо подчиняться.
Его напарник Крапива — накачанный парень с короткой косичкой и ослепительно белой улыбкой — принял новость с восторгом. Он уже засиделся в офисе.
Весь ночной рейс до бывшей «всесоюзной здравницы» он не сомкнул глаз.
— Скажу тебе одно, Иваныч: в командировках работа настоящая, по первому разряду. В Москве не всегда дают развернуться.
Комбат хотел спросить парня, куда его посылали в прошлый раз, но промолчал. С первых шагов в офисе он взял себе за правило — не торопиться задавать вопросы. Если не дергать собеседника вопросами, он расскажет гораздо больше.
Но напарник быстро занялся на видео. Он пересмотрел все без исключения фильмы со Шварценеггером, Сталлоне, Брюсом Уиллисом, Ван Даммом, Рутгером Хауэром и прочими легендарными «звездами», знакомыми Рублеву только понаслышке, и собирался обменяться впечатлениями, чтобы скоротать время в пути.
Комбат крутые боевики не жаловал, как и вообще кино. После битвы в Панджшерской долине, штурма Сухуми, натовских бомбежек в Боснии у него что-то сдвинулось в голове: он не мог заставить себя хоть на секунду поверить в реальность происходящего на экране. Настоящей крови и взрывов он видеть не хотел, а бутафорские раны и пиротехника не вызывали у него энтузиазма.
— Не видел. Не знаю, — бурчал он раз за разом, рассчитывая прекратить разговор.
Но получился обратный эффект: Крапива бросился красочно пересказывать одну картину за другой в надежде приобщить напарника к неведомой тому сокровищнице.
— Например, «Шестьдесят шестой этаж». Террористы захватывают заложников, поднимают на последний этаж небоскреба. Там его дочь, она задержалась в универмаге, присматривала себе шмотье на выпускной вечер. Полиция и ФБР ни хрена мышей не ловят. Пригнали людей, технику — никакого толка. Все входы заминированы, лифты тоже. «Вертушку» те орлы замочили из «стингера». А он, сам знаешь кто: вор в законе. В бегах, разыскивается второй год. Представь, что значит для него сунуться в здание, окруженное тройным кольцом.
— Давай как-нибудь в другой раз. Надо выспаться.
— Хотя бы это дослушай. Он, как ты сам понимаешь, лезет. Главное — дочка, на остальное болт забил.
Без оружия, понял?
Комбат прикинулся спящим, и Крапива, наступив на горло собственной песне, обиженно замолчал.
18 
