2. Во имя будущего

Итак, захватываем австралийские пустыни. Мало нам песков Муюнкума, Бетпак-Дала, Кызылкума, Каракумов, Такла-Макана, Гоби и, понятно, Сахары. Может, и мало, ведь в далекой безоблачной перспективе коммунизма даже на Марсе будут яблони цвести, а уж собственные земные пески тем паче будут радовать уставшие от трансгалактических перелетов взоры сплошной зеленью шелковиц и слив. Предлагаете начать с малого, например с карагандинских степей? Успеется. Скоро-скоро мир выпучится от удивления, любуясь распашкой целины. А пустоши Джезказгана и Семипалатинска покуда требуются для другого – не все еще спокойно в мире, не везде эксплуатация человека человеком сведена до нуля.

А вообще-то военным людям нечего вникать в будущий праздник освобожденного труда, где грани между городом и деревней перестанут существовать, а рабочая интеллигенция подопрет жилистыми плечами крестьянские серпы и молотилки, разве что замполиты на политзанятиях пропоют об этом песни. Поставлена задача – отвоевать Австралию, и по возможности до Большого Водораздельного хребта, вот и «вперед и прямо», «броня крепка и танки наши быстры». Однако, как водится, представители эксплуататорского класса даром хлеб с ананасами не жуют, и их подлые наймиты множат танковые армии в южной части материка. А своих танков, как известно, Австралия не производит. Уже по этому показателю ясно проглядывается отсталость отдаленных регионов капитализма. Идут танки по морю непрерывными группировками конвоев из сияющей долларовым миражом Калифорнии. А почему идут они медлительными конвоями, а не отдельными быстроходными транспортами? Сами догадались? Правильно, подводные лодки Краснознаменного Тихоокеанского флота с развернутыми знаменами и с торпедами на взводе. Самый большой океан Земли для наших новых лодок серии «Б» (что значит «больших») теперь что родное море Лаптевых, настажировались в тайном сотрудничестве с японскими феодалами. Пара-тройка удачных торпед, калибра 553 мм – и нет мотопехотной дивизии, смелое нападение группы субмарин – и танковый корпус в Центральной котловине, под давлением пятьсот атмосфер, и даже ракушками не зарастает и песочком не заносится – скудно там, на глубине, с жизненными формами и с бурными течениями – спокойствие и тишь.

А потому капиталистические конвои с эсминцами, крейсерами и глубинными бомбами в вечных рейдах от Берингова до Кораллового моря. И тяжко нашим подводникам, кладут головы зазря в желобе Тонга. Но ладно подводники, хотя, конечно, каждый человек нам по-своему ценен, а каждый герой безымянный сердцу мил. Ладно лодки – пыжатся заводы Комсомольска-на-Амуре, Николаева на Днепре и Ленинграда на Неве в три смены, не покладая рук, и прут со стапелей новейшие субмарины «Б» без всякой помпы и битых бутылок шампанского. Главный ужас – танковые орды «Першингов» беспрепятственно доходят. И ведь подлый капитализм столько сухогрузов зафрахтовал у частных предпринимателей, что не может пока мирный СССР за ним угнаться. Представляете, не может, хотя изъял в качестве репараций все корабли у германского фашизма и японского милитаризма, и все равно отстаем в грузоперевозках, и отстаем чудовищно. Что делать?

Есть против конвоев одно действенное средство, и, может, никого оно и не утопит, но уже своим присутствием в регионе внесет такую панику, что собьются графики и накроются сроки грузополучения. Дорогое это средство, но будущие плодоносные сады Большой Пустыни Виктории еще дороже, а свобода любимых народом метателей бумеранга вообще не поддается измерению денежным эквивалентом. И средство это – рейд в район Аделаиды, Мельбурна и Сиднея новейшего линейного корабля «Советский Союз».

И уже стелется дым из труб, и ревут согласованно сто пятьдесят четыре тысячи лошадиных сил котлотурбинных установок. Он делает маневр-уклонение и заходит в Тасманово море с юга, отделяясь от стаи попутных айсбергов. Не зря, ой не зря размещены на ледовом континенте советские научные станции «Восток» и «Мирный», и, наверное, с дальним прицелом плавали туда когда-то Лазарев и Беллинсгаузен: нам нужна хотя бы приблизительная сводка погоды.

  112