очень нудно 
107 
Ты чем занимаешься? Ты милостыню просишь или просто вышел прогуляться? Ну, отвечай!
– Ну, прошу, – продолжая упорно разглядывать заплеванный пол у себя под ногами, буркнул мальчишка.
– Просишь, – с нажимом повторила Ольга Дмитриевна. – Кто же так просит? Кто тебе, такому, подаст?
Если ты что-то просишь, надо, по крайней мере, смотреть человеку в лицо и хотя бы изредка говорить «пожалуйста». Ты бы еще лицом к стене отвернулся!
– А чего? – тупо переспросил мальчишка, но тут их беседа была прервана появлением толстой смуглолицей тетки в пестрой юбке и повязанном по-цыгански платке, из-под которого выбивались смоляные, жесткие, как конский волос, пряди.
Цыганка набросилась на Ольгу Дмитриевну, как коршун, требуя отпустить ребенка и взывая к прохожим о справедливости. Ольга Дмитриевна быстро оценила ситуацию, сухо посоветовала цыганке заткнуться и в двух словах изложила суть своих претензий. В хитрых, похожих на перезрелые маслины глазах цыганки промелькнул живой интерес. Не стесняясь прохожих, она отвесила мальчишке трескучий подзатыльник и признала, что толку с него действительно маловато.
– Ну и что ты предлагаешь, красавица? – спросила она.
Ольга Дмитриевна нахмурилась, задумалась на минуту и с ходу высказала пару предложений, которые казались ей дельными.
– Попробуем, – пожав жирными плечами, сказала цыганка, и на этом разговор закончился – так, по крайней мере, показалось Ольге Дмитриевне.
На следующий день, возвращаясь с работы той же дорогой, она была приятно удивлена, когда ее вдруг окликнул вчерашний пацан и, стесненно поблагодарив, сунул ей в ладонь ком мятых бумажек, в котором, как выяснилось впоследствии, была примерно половина ее месячной зарплаты. Ольга Дмитриевна не стала отказываться: в конце концов, данные ею советы могли считаться профессиональной консультацией, а консультации, особенно те, которые приносят клиенту успех, стоят денег.
Еще через неделю цыганка из подземного перехода разыскала ее сама, сразу предложила денег и попросила о новой консультации. Спустя полтора месяца Ольга Дмитриевна познакомилась с человеком, которого все вокруг почтительно именовали цыганским бароном и который, как выяснилось, помимо всего прочего, получал доходы от деятельности огромной армии профессиональных московских нищих. Так началась вторая и главная жизнь доктора Вострецовой. Вначале ей платили за каждую консультацию, но вскоре она начала получать стабильный доход, составлявший восемь процентов от прибылей барона. Это были очень большие деньги, и Ольга Дмитриевна впервые в жизни почувствовала себя свободной. Она сменила квартиру, купила машину и загородный дом, обзавелась бриллиантами и тремя молодыми любовниками, не оставляя при этом работу врача «скорой помощи», которая служила неплохим прикрытием ее основной деятельности.
Моральная сторона дела Ольгу Дмитриевну не волновала, Она чувствовала себя практически неуязвимой. Нищие существовали всегда и будут существовать еще очень долго после того, как доктор Вострецова отойдет в мир иной. Сделать всех нищих и убогих полноценными членами общества было так же нереально, как победить все известные и неизвестные науке болезни. Точно так же, как в медицине, доктор Вострецова могла лишь облегчить участь своих пациентов, помогая им заработать побольше с меньшими затратами энергии и времени. Кроме того, обучая столичных нищебродов азам сценического искусства, она поднимала их культурный уровень и заставляла их хотя бы отчасти задействовать погруженный в вечную дремоту мозг. Конечно, методы, которыми люди барона порой превращали людей в профессиональных нищих, были далеки от идеалов гуманизма, но все это совершенно не касалось доктора Вострецовой, и изменить что бы то ни было в этой сфере она не могла бы при всем своем желании. Инвалидов импортировали со всех концов бывшего Союза, заманивая обещаниями предоставить работу, после чего у них попросту отбирали документы и под бдительным надзором специально нанятых людей отправляли на улицы, вокзалы, станции метро и в другие места скопления публики.
Хорошего в этом было мало, но доктор Вострецова была уверена, что облегчает беднягам жизнь.
К нищим она относилась так, как талантливый режиссер относится к актерам, и так же, как некоторые чересчур увлеченные своим делом режиссеры, постепенно перестала видеть в контингенте, с которым работала, живых людей.
107 
