Последние отзывы

  67  

Посреди двери поблескивал широкой выпуклой линзой стереоскопический дверной глазок, накладки двух импортных секретных замков и дверная ручка сверкали надраенной латунью. Под дверью лежал пластиковый коврик для ног, который тоже пересек не одну границу, прежде чем попасть сюда. Борис Иванович зачем-то встал на этот коврик и пошаркал по нему подошвами.

– Кучеряво, – сказал он. – Богатая дверь.

– Дверь как дверь, – пожал плечами Подберезский. – На зарплату такую дверь, конечно, не купишь, а так – ничего особенного. Водочный бизнес, Иваныч, доходней нефтяного.

– Правда? – Борис Иванович покачал головой. – Надо же… А печать, гляди-ка, точь-в-точь, как у Бакланова. Даже пластилин такой же.

– Может, так положено, – с сомнением сказал Андрей. – Чтобы единообразие. Форма серая, печати синие.

На площадке что-то щелкнуло, и дверь квартиры напротив приоткрылась с протяжным скрипом. В образовавшуюся щель просунулось бледное морщинистое лицо, обрамленное жидкими прядями аккуратно подстриженных «под каре», тщательно расчесанных и схваченных наверху пластмассовым гребешком волос. Бесцветные старческие глаза, близоруко щурясь, придирчиво ощупали стоявших на площадке мужчин с головы до ног.

– Ищете кого-нибудь? – осведомилась старуха.

– Да нам бы Валентина Петровича, – разводя руками, сказал Подберезский, – а тут печать какая-то".

Здравствуйте!

– Нету его, – не ответив на приветствие, сказала старуха. – Нету и не будет.

– То есть как это – не будет? – очень натурально изумился Подберезский. – Он что, надолго уехал? Мы к нему из самой Москвы ехали, а его нет… Что же нам теперь – домой возвращаться? Ведь семьсот верст!

– Из Москвы? – Старуха слегка смягчилась и даже приоткрыла дверь еще на пару сантиметров. Теперь стало видно, что она одета в цветастый застиранный байковый халат, толстые шерстяные чулки и пляжные шлепанцы. В ее бледных глазах засветилось любопытство. («Сенсорное голодание», – понял Подберезский, подавляя улыбку.) – Неужто правда?

– Хотите, паспорт покажу? – предложил Андрей. – Елки-палки, обидно-то как… Неужели зря ехали?

– А у вас что же, дело к нему? – спросила старуха.

– Дело, – сокрушенно вздохнул Подберезский. – Важное.

Старуха с деланным сочувствием покачала головой.

– Пропало ваше дело, – сообщила она. – Помер он. Третьего дня помер. В морге лежит. Сказывают, водкой до смерти опился.

– Водкой? – Подберезский многозначительно посмотрел на Комбата. Борис Иванович шевельнул бровями и промолчал. – Странно…

– И не говори, милок, – живо подхватила старуха, которой явно хотелось поболтать. – Я тоже Гавриловне давеча говорила: странно. Не пил ведь он, совсем не пил…

– Так может, он вовсе и не от водки помер?

– Как же не от водки, когда Гавриловна в морге уборщицей подрабатывает. Уж ей ли не знать?

– Уборщицей? – переспросил Подберезский. – Тогда, конечно… И что же, он прямо тут, дома, и помер?

– Да нет! Гавриловна сказывала, к ним, в морг, значит, его «скорая» привезла откуда-то из центра.

Санитары шибко ругались. Позвонил им кто-то – человеку, мол, плохо, – а сам-то из квартиры и сбежал.

Испугался, верно. Квартиру открытую бросил и утек.

Санитары говорили, будто водки на столе было видимо-невидимо.

Усы Бориса Ивановича активно зашевелились, выдавая напряженную работу мысли. Подберезский поймал себя на странном ощущении, более всего напоминавшем охотничий азарт. Старуха почти слово в слово повторяла историю, рассказанную накануне старшим лейтенантом Чудаковым.

– Это сколько же надо выпить, – перестав шевелить усами, самым простодушным тоном сказал Борис Иванович, – чтобы помереть! Столько же, наверное, за раз и в желудок-то не влезет!

– Влезет, – уверила его старуха. – Гавриловна сказывала, – она вдруг заговорщицки понизила голос, – что водка вроде не настоящая была, а из спирта какого-то.., гид.., тар…

– Гидролизного, – подсказал Подберезский. – Вот черт! А ведь я, дурак, хотел у него этой водки целую партию купить. За этим и приехал.

– Правда? – обрадовалась старуха. Чувствовалось, что эта информация была для нее новой. «Будет чем удивить Гавриловну, – подумал Подберезский. – Ну и ладно. Страна должна знать своих героев.» – Он что же, водкой торговал?

– Вот уж не знаю, – ответил Андрей. – Знаю, что мне предлагал купить большую партию.

  67