171 
На самом деле его волновало совершенно другое. Он прикидывал, понял ли его «намек» неизвестный командир неидентифицированной «боевой горы». По несколько сдвинувшейся в сторону от реальности логике Тутора-Рора «намек» был просто прозрачен. Над вами взрывается эквивалент полумиллиона тонн обычного боеприпаса, но взрывается высоко, почти в тропосфере. Поскольку вы в боевом походе и следите за небом, то вам должно быть абсолютно ясно, откуда и зачем летел этот эквивалент. И так же понятно, что, взорванный на такой высоте, он принципиально не способен поразить подвижную крепость. Так как последующие обстрелы не проводятся, атомная «телеграмма» ясна до жути: «Я бы мог вас стереть в порошок, но не сделал этого. Я друг, хотя и не могу в этом признаться!» Конечно, неплохо подкрепить «намек» радиосообщением, но… Средства связи Расовый Комитет стережет с гораздо большим вниманием, чем атомные склады.
Вообще-то «намек» получалось трактовать по-разному, например, совсем не как намек. Но, оценивая сделанное не совсем предвзято, с точки зрения человека, знающего о творящемся на борту «Ящера» (таких, кстати, даже здесь, внутри, имелось очень небольшое число), можно сказать, что генерал-канонир и так сделал почти невозможное.
Сейчас не дождавшийся вторичного обстрела противником Тутор-Pop втайне надеялся: случилось это потому, что «намек» понят однозначно. Конечно, надо было учитывать: в отличие от командира «Ящера» тот, неизвестный, а, кто знает, вдруг знакомый по бронеакадемии, генерал не последняя инстанция. Там, над ним, все еще ворох штабов. Как они будут трактовать бездействие «боевой горы»? Сможет ли «догадливый незнакомец» убедить их в том, что «Сонный ящер» вполне боеспособен, но не жаждет причинять зла своим?
Откуда погруженному в войну с тысячей противников Тутору было угадать, что неизвестный прекратил обстрел по абсолютно другому поводу? А именно по причине пожара на борту и выхода из строя одной из внутренних башен. Кто мог догадаться, что недовершенная атака — игра в поддавки, а не обстрел — будет уверенно расшифрована как часть согласованной с эйрарбаками акции? Ведь взрыв, произведенный в тропосфере, действительно послужил прикрытием подлетающим с иного ракурса снарядам, и они к тому же сделали свое черное дело. Тутор-Pop, так же как совершенно незнакомый с ним генерал Аускул-Пуп, почему-то досрочно списывали в утиль нацию, которая владела данным материком уже не одну тысячу циклов. Вот в этом оба «горных» командира походили друг на друга, как братья-близнецы.
70. АЛГОРИТМ
Лумис Диностарио волновался. Волнений в этот час имелось, конечно, не больше, чем в прошлый или позапрошлый, и явно меньше, чем двое суток назад — тогда отряд еще не выполнял чего-то сверхъестественно опасного, не считая ставшего привычным нахождения в районе обстрела гига-снарядами невыясненной госпринадлежности. Лумис волновался бы гораздо меньше, если бы все это время делал что-нибудь сам: волок атомную мину вверх или вниз по темной пересеченной местности, пробовал прочность ледовой корки на замерзшей горной речушке или даже держал на мушке близкую, но очень чужую четырехгусеничную машину. Наверное, он волновался бы чуть слабей, если хотя бы имел возможность общаться с теми людьми, кто лично переживал все эти пропитанные адреналином впечатления. Однако судьба сделала его начальником, а сидеть в бездействии, когда другие рискуют, он очень-очень не любил. Но должность обязывала.
В последние сутки не он один — все действительно натерпелись. Связь с военными штабами так и не наладилась. Не удалось вызвать даже своего человека в разведке — Дука Сутомо. Разумеется, и в том и в другом случае Лумис не слишком усердствовал. Если это проделки брашской «свиньи», то не стоило зря, да еще перед решающими событиями, навлекать на свою голову бед. Мало ли что могло случиться? Вдруг, взяв пеленг, этот самый «Ящер» пальнет в их сторону чем-нибудь? Да просто вышлет сотню-другую пехотинцев? Или еще хуже, сумеет расшифровать код и тогда, предупрежденный, спутает карты. Лумис не мог рисковать, план, который они все еще осуществляли, являлся последней надеждой. В эти сутки, никак не желающие заканчиваться, план несколько раз висел на волоске.
Конечно, он с самого начала был рискованным. Но что прикажете делать, если боретесь с шестисотметровым чудищем, — стелить подушечки под каждый шажок? План заключался в том, чтобы с обеих сторон ущелья, практически в самом узком месте, установить двух «крепышей». Они должны взорваться разом и завалить Верблюжью Шею. Таким образом, находящаяся севернее и несколько выше по склону брашская «свиноматка» запиралась в ограниченном пространстве. Если бы это получилось, последующие действия зависели бы от налаживания связи. Но вообще-то могло случиться, что и этого бы не потребовалось. Синхронный подрыв «крепышей» общим эквивалентом двадцать тысяч тонн, конечно, далеко не гига-торпеда «Лилипут», но все-таки сейсмографы смогут почуять их в пределах всего континента. Штабы поймут, что брашский гигант теперь никуда не денется, до того времени, когда найдутся силы для разделки его в металлолом. Лумис все же склонялся к несколько обидной мысли, что периодически пикирующие с небес снаряды, преобразующие пересеченную местность в совсем непролазную, все же принадлежат Южной Республике, а не родному, обещавшему когда-то сотрудничать командованию.
171 
