81 
– Ага, – сказал я.
Кевин продолжал:
– Хотя ты не уверен.
– Мы имеем дело со сложной технологией высочайшего уровня, – предположил я, – которую, возможно, создал Мини.
– Передача ультракоротких волн и все такое, – кивнул Кевин.
– Точно.
– Чисто технологический феномен. Гигантский технологический прорыв.
– А человеческий мозг служит приемником, – подтвердил я. – Причем без всякого интерфейса.
– Может быть, – согласился Кевин. – Так что нельзя сказать наверняка, чем они занимаются.
– Слушайте, – медленно проговорил Дэвид, – если у них в руках мощный источник энергии, которую они способны передавать на огромные расстояния посредством лазерных лучей…
– …они могут запросто убить нас, – закончил Кевин.
– Совершенно верно, – подтвердил я.
– Если, – продолжал Кевин, – нам вздумается заявить, что мы им не верим.
– Просто скажем, что возвращаемся в Санта-Ану, – предложил Дэвид.
– Или уедем прямо сейчас, – сказал я. – Из ресторана.
– А как же наши вещи… одежда, покупки. Все осталось в их доме, – запротестовал Кевин.
– Пошли бы они, эти тряпки! – выругался я.
– Ты что, боишься? – спросил Дэвид. – Боишься, что что-то происходит?
Я поразмыслил над его словами.
– Нет, – промолвил я наконец.
Я верил ребенку. И верил Мини. Всегда нужно полагаться на это – на инстинктивную уверенность… или на отсутствие таковой. Если рассудить здраво, то ничего больше не остается.
– Я хочу еще раз поговорить с Софией, – сказал Кевин.
– Я тоже. – Я кивнул. – Ответ в ней.
Кевин положил руку мне на плечо.
– Извини, Фил, но один ключ к разгадке у нас уже есть. Девочка прочистила тебе мозги во мгновение ока. Ты перестал верить, что вас двое. Перестал верить в Жирного Лошадника как в отдельную личность. С момента смерти Глории ни один доктор и никакое лечение не смогли этого добиться.
– Он прав, – мягко проговорил Дэвид. – Мы все надеялись на лучшее, однако нам казалось, что… ну ты понимаешь… что ты никогда не вылечишься.
– Исцеление… – прошептал я. – Она исцелила меня. Не Жирного Лошадника, а меня.
Они правы: чудо исцеления свершилось, и мы, все трое, понимали, что это значит. Мы знали.
Я сказал:
– Восемь лет.
– Да, – кивнул Кевин. – Еще до нашего знакомства. Восемь долгих долбаных лет боли, поисков и терзаний.
Я кивнул.
Голос в моей голове произнес:
Что еще тебе нужно знать?
Это были мои собственные мысли, умозаключение того, кто когда-то был Жирным Лошадником, а теперь воссоединился со мной.
– Вы понимаете, – сказал Кевин, – что Феррис Ф. Фримонт попытается вернуться? Он был свергнут этим ребенком – или тем, о чем говорит ребенок, – но он вернется, он никогда не сдастся. Сражение выиграно, однако борьба продолжается.
Дэвид сказал:
– Без этого ребенка…
– …мы проиграем, – закончил я.
– Именно, – кивнул Кевин.
– Останемся еще на денек, – предложил я, – и попробуем еще раз поговорить с Софией. Всего один раз.
– Неплохой план, – довольно проговорил Кевин.
Наше маленькое «Рипидоново общество» пришло к соглашению. Все три его члена.
На следующий день, в воскресенье, мы получили возможность побыть с Софией наедине, хотя Эрик и Линда и попросили, чтобы мы записали беседу на пленку. Поскольку выбора у нас не было, мы с готовностью согласились.
В тот день землю освещали теплые солнечные лучи, отчего окружающие нас животные казались некими духовными последователями девочки. Складывалось впечатление, что животные слушают и понимают нас.
– Я хочу поговорить об Эрике и Линде Лэмптон, – сказал я маленькой девочке, которая сидела на земле.
Перед ней лежала раскрытая книга.
– Ты не должен допрашивать меня.
– Почему я не могу спросить о них?
– Они больны, – сказала София. – Они не смогут причинить кому-либо зла, потому что подчинены мне. – Девочка посмотрела на меня своими огромными темными глазами. – Садитесь.
Мы послушно опустились на землю перед ней.
– Я дала вам девиз, для вашего общества. Я дала вам название. Теперь я даю вам задание. Вы отправитесь в мир и будете нести керигму,[18] которую я вложу в вас. Слушайте меня. Вот правда, истинная правда. Царству Зла приходит конец, и сын человеческий воссядет на престоле. Сие так же верно, как и то, что взойдет солнце. Темный царь будет повержен, невзирая на все его ухищрения. Он проиграет. Он уже проиграл и всегда будет проигрывать. А те, кто с ним, погрузятся во тьму и пребудут там вечно.
81 
