очень нудно 
46 
Что же касается Голицына, то в его бабах запутаться можно. Раньше он крутился подле замужней реставраторши, букетами ее заваливал, в рестораны водил. Поди пойми, в постель хотел уложить или секреты мастерства выведать. Так же с Каретниковой. Может, Голицын просто поклонник ее таланта?
«Все надо делать самому, – вновь подумал Громов. И тут же: – А почему бы нет?» Мысленно составив калькуляцию, он подхватил свою папочку и отправился к начальству на доклад. Там он в красках расписал коварство Голицына и даже отвесил комплимент сообразительности галеристки, после чего заявил, что их обоих нельзя отпускать от себя ни на шаг. И что важную часть операции, то есть Голицына, он берется контролировать лично. Для чего должен лететь вместе с ним на юга.
– На солнышке, что ли, решил погреться? – засопел лысый, как коленка, полковник и невольно взглянул в окно. – Здесь тебе солнца мало?
На улице и в самом деле стояла жара.
– Вы же меня не первый год знаете, – искренне обиделся Валерий. – Я никогда не использовал служебное положение в личных целях.
– Да уж, репутация у тебя безупречная, – невольно вздохнул полковник. Он прекрасно знал цену таким карьеристам. Всегда подстраховываются. И все-таки усомнился: – А может, дадим человеку отдохнуть? Уехал – нам же спокойнее. А если и украдет там чего, так опять же, не наши проблемы.
– Я думаю, для успеха дела необходимо использовать обманутую Голицыным женщину.
– Какую женщину?
– Каждый раз на курорте он крутит роман, – терпеливо пояснил Громов. – Жениться обещает. А потом бросает несчастных девочек. Все, между прочим, молодые, красивые.
– Подлец! – с завистью сказал тучный полковник. И подумал с тоской: «А тут шаг вправо, шаг влево – расстрел. На пляже хорошо, только когда с закрытыми глазами лежишь. А откроешь – перед тобой неохватная спина твоей Марь Ванны, красная, как панцирь вареного рака, и такие же плечи. Только и остается, что пиво дуть. Да и кому я нужен, старая развалина?» – Подлец, – повторил он и промокнул носовым платком огромную лысину.
– Сволочь! – подхватил Валя. – Но хитрый. Надо как-то к нему подобраться, поэтому предлагаю использовать женщину. Обидевшись на Голицына, она пойдет на все, чтобы ему отомстить. Голицын – человек волевой, с устойчивой психикой, сексуальные потребности, кстати, у него гораздо выше средних.
– При чем тут потребности? – сердито спросил полковник.
– Это я так, к слову. Его надо деморализовать, нервишки слегка расшатать, авось тогда он и ошибется. Для этого нужно напустить на него обманутую им даму. Я попытаюсь ее просчитать и по возвращении в Москву возьму в разработку.
– Ладно, поезжай.
– Есть! – Громов уже подсчитал, что сэкономит на отдыхе немалую сумму. Дело делом, а море морем. Одно другому не мешает. – Разрешите идти?
– Валя, а почему ты сам не женат? – спросил вдруг полковник.
– Не встретил еще ту единственную, с которой хотел бы связать навсегда свою жизнь! – бодро отрапортовал Громов.
– Молодец, – умилился полковник, а про себя подумал: «Вот кто сволочь».
Ведь без таких, как Громов, никуда, а с ними только и жди ножа в спину. Все у них подшито, все запротоколировано. И на все готов ответ. Будто барабанную дробь отбивает, подлец. А случись что, первый побежит закладывать.
– Поезжай, Валентин.
– Валерий. – Отважился поправить его Громов.
– Тьфу ты. Все время путаю. В общем, женщину я тебе, Громов, могу поручить смело. Уж ты-то не облажаешься, – насмешливо сказал начальник.
«Ничего, я тебе это припомню, – думал Громов, бодро шагая по коридору со своей папочкой. – И Валентина тоже».
Главное, цель была достигнута. Он ехал на юг, на курорт, совмещать приятное с полезным и тоже очень приятным. Собирать компромат на Георгия Голицына.
Серов. «Девушка, освещенная солнцем»
Георгий приметил ее еще в аэропорту. Высокая платиновая блондинка в босоножках на умопомрачительной шпильке волокла за собой ядовито розовый чемодан. Ей вслед все оборачивались. Она была не столько красивой, сколько яркой, словно экзотическая бабочка, случайно попавшая в паутину залов ожидания, под завязку набитых людьми: белые волосы, огромные мохнатые ресницы, длинные ногти с белыми кончиками, короткое белое платье и ядовито-розовый чемодан.
Потом, при ближайшем рассмотрении, он заметил и плохо прокрашенные пряди, и то, что ресницы у нее наращенные, а на губах татуаж, поэтому она даже на пляж не выходит без помады. Он уже слышал, что на солнце все эти женские штучки быстро портятся. Ногти ее тоже были искусственные, не свои, и от многократной коррекции ногтевая пластина истончилась настолько, что даже под толстым слоем геля выглядела нездоровой. Рассматривая свою пассию в мельчайших подробностях (а что еще делать лежа на пляже?), он все больше убеждался, что такими «искусственными» девушками лучше любоваться издали. Из концертного зала, когда они выделываются на эстраде. Сидя у экрана телевизора. Из окна машины, когда в соседней едет такое вот чудо. Листая глянцевый журнал, где они красуются на обложке и почти на каждой странице.
46 
