28 
— Извини, — прервала я его. Я прошла в ванную и открыла там аптечку посмотреть, на месте ли еще пузырек дексамила. Его не было, исчезли вообще все лекарства. Забирали в Англию, поняла я. Теперь в багаже Кирстен и Тима. Б***дь.
Вернувшись, я обнаружила в гостиной лишь одиноко стоящую Кирстен.
— Я ужасно, ужасно устала, — сказала она едва слышно.
— Я вижу.
— Меня просто вырвет от пиццы. Ты не сходишь в магазин для меня? Я составила список. Я хочу курицу без костей, которые продаются в банках, и рис или лапшу. Вот список. — Она вручила его мне. — Тим даст тебе деньги.
— У меня есть.
Я вернулась в спальню, где оставила пальто и сумочку. Пока я надевала пальто, из-за спины появился Тим, распираемый желанием что-то сказать.
— Шиллер разглядел в Валленштейне человека, который сговорился с судьбой навлечь собственную смерть. Для немецких романтиков это было величайшим грехом, сговариваться с судьбой — с судьбой, рассматриваемой как рок. — Он прошел за мной из спальни в прихожую. — Весь дух Гете, Шиллера и… других, вся их установка заключалась в том, что человеческая воля может преодолеть судьбу. Они не расценивали судьбу как нечто неизбежное, но как то, что человек допускает. Ты понимаешь, что я имею в виду? У греков судьбу олицетворяла Ананке, сила абсолютно предопределенная и безликая. Они приравнивали ее к Немезиде, карающей судьбе.
— Извини, мне нужно сходить в магазин.
— А разве не будет пиццы?
— Кирстен плохо себя чувствует.
Подойдя ко мне совсем близко, Тим сказал тихо:
— Эйнджел, я очень обеспокоен ею. Я не могу заставить ее сходить к врачу. У нее желудок… Либо желудок, либо желчный пузырь. Может у тебя получится убедить ее пройти многопрофильный осмотр. Она боится того, что они найдут. Ты ведь знаешь, что несколько лет назад у нее был рак шейки матки.
— Да, знаю.
— И гистероклейзис.
— А что это?
— Хирургическая процедура. Закрытие матки. У нее столько страхов в этой области… то есть на этот счет. Мне просто невозможно обсуждать это с ней.
— Я поговорю с ней.
— Кирстен винит себя в смерти Джеффа.
— Черт. Я этого боялась.
Из гостиной вышла Кирстен и сказала мне:
— Добавь имбирное ситро в список, что я дала тебе. Пожалуйста.
— Хорошо, — ответила я. — А магазин…
— Повернешь направо, — начала объяснять Кирстен. — Четыре квартала прямо, потом один налево. Это китайская бакалейная лавка, но у них есть все, что мне надо.
— Тебе нужны сигареты? — спросил Тим.
— Да, захвати блок, — ответила Кирстен. — Любые с малым содержанием смол, они все одного вкуса.
— Ладно.
Открыв мне дверь, Тим сказал:
— Я подвезу тебя.
Мы спустились к тротуару, где стояла его взятая напрокат машина, но, подойдя, он обнаружил, что не взял ключи.
— Придется пойти пешком.
Мы и пошли, какое-то время не разговаривая.
— Какой приятный вечер, — наконец начала я.
— Мне надо кое-что с тобой обсудить. Хотя формально это не в твоей области.
— Не знаю, есть ли у меня область.
— Это не входит в область твоей компетенции. Я даже не знаю, с кем мне поговорить об этом. Эти Летописи саддукеев в некотором отношении… — Он колебался. — Возможно, мне придется говорить огорчительные вещи. Лично для меня, имею я в виду. Переводчики натолкнулись на многие Logia[52] — изречения — Иисуса, предшествующие Иисусу почти на двести лет.
— Я это понимаю.
— Но это означает, что он не был Сыном Божьим. Не был, по существу, и Богом, верить во что нас обязывает догмат Троицы. Для тебя, Эйнджел, здесь проблем, может, и не возникает.
— Да, действительно, — согласилась я.
— Logia крайне важны для нашего понимания и восприятия Иисуса как Христа, то есть Мессии или Помазанника Божьего. Если — как, судя по всему, дело и оборачивается — Logia будут оторваны от личности Иисуса, тогда мы должны заново оценить четыре Евангелия — не одни Синоптические, но все четыре… Мы должны спросить себя, что же в таком случае мы знаем об Иисусе, если вообще знаем что-либо.
— Почему бы тебе не допустить, что Иисус был саддукеем? — спросила я.
Такое представление я получила по газетным и журнальным статьям. После обнаружения Кумранских рукописей, Свитков Мертвого моря, поднялся невообразимый шум измышлений, что Иисус происходил из ессеев или был каким-то образом связан с ними. Я не видела в этом проблемы. Я не понимала, чем был обеспокоен Тим, пока мы медленно шли по тротуару.
28 
