30 
— А, поняла. Порочный круг. Другими словами, ты говоришь, что этот «энохи» действительно существует.
Тим остановился и уставился на меня.
— Конечно.
— Я поняла. Ты имеешь в виду, что он реален.
— Бог реален.
— Нереально реален, — возразила я. — Бог — вопрос веры. Он не реален в том смысле, как реальна эта машина. — Я указала на припаркованный «понтиак».
— Ты не могла ошибиться больше.
Я засмеялась.
— Откуда у тебя такая идея? Что Бог нереален?
— Бог — это… — Я запнулась. — Способ взгляда на вещи. Толкование. Я имею в виду, Он не существует. Не как существуют предметы. Ты не можешь, скажем, врезаться в Него, как можешь врезаться в стену.
— Существует ли магнитное поле?
— Конечно.
— Ты не можешь врезаться в него.
— Но оно обнаружится, если на лист бумаги высыпать железные опилки.
— Иероглифы Бога повсюду вокруг тебя. Как мир и в мире.
— Это всего лишь мнение. И это не мое мнение.
— Но ты ведь видишь мир.
— Я вижу мир, но я не вижу ни одного знака Бога.
— Не может быть творения без творца.
— Кто говорит, что это творение?
— Мое мнение таково, что если Logia предшествуют Иисусу на двести лет, тогда Евангелия сомнительны, а если Евангелия сомнительны, то у нас нет свидетельств, что Иисус был Богом, подлинным Богом, воплощением Бога, что, следовательно, подрывает основы нашей религии. Иисус становится просто учителем, представляющим специфическую еврейскую секту, которая ела и пила некий… ах, что бы это ни было, «энохи», что делало их бессмертными.
— Они верили, что это делало их бессмертными, — поправила я его. — Это не одно и то же. Люди верят что лекарства из трав способны излечить рак, но это не значит, что травы действительно лечат рак.
Мы дошли до лавки и остановились.
— Я заключаю, что ты не христианка, — сказал Тим.
— Тим, ты знаешь это уже много лет. Я ведь твоя невестка.
— Я не уверен, что я сам христианин. Я теперь не уверен, что вообще есть такая вещь, как христианство. И при этом я должен подниматься и говорить людям… Я должен продолжать выполнять свои пастырские обязанности. Зная то, что знаю. Зная, что Иисус был учителем, а не Богом и даже не первым учителем. Что то, чему он учил, было итогом системы верований целой секты. Групповым продуктом.
— Но это все-таки могло исходить от Бога. Ведь Бог мог явить откровение и саддукеям. Что там еще говорится о Толкователе?
— Он вернется в последние дни и будет вершить Страшный суд.
— Вот и прекрасно.
— Это есть и в зороастризме. Кажется, довольно многое восходит к персидским религиям… Евреи развили определенные черты персов до своей религии за период… — Он внезапно умолк. Он целиком ушел в себя, позабыв и обо мне, и о магазине, нашей цели.
Я попыталась ободрить его:
— Может ученые и переводчики найдут сколько-нибудь этого «энохи».
— Найдут Бога, — эхом отозвался он, по-прежнему погруженный в себя.
— Найдут растущее. Корень или дерево.
— Почему ты так сказала? — Он как будто рассердился. — Что заставило тебя сказать это?
— Хлеб нужно из чего-то испечь. Нельзя есть хлеб, если он из чего-то не испечен.
— Иисус говорил образно. Он не имел в виду буквальный хлеб.
— Он, может, и нет, но саддукеи явно имели.
— Эта мысль приходила мне в голову. Некоторые переводчики предлагают то же самое. Что подразумевается буквальный хлеб и буквальный напиток. «Я дверь овцам». Иисус явно не имел в виду, что он из шерсти. «Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец Мой — Виноградарь; Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода».[55]
— Ну тогда это вино. Ищи вино.
— Это абсурдно и телесно.
— Почему?
Тим был в ярости:
— «Я есмь Лоза, а вы ветви». Нам что, считать, что это буквальное растение? Что это физическое, а не Духовное? В пустыне Мертвого моря разве что-нибудь растет? — Он взмахнул руками. — «Я свет миру».[56] Нам что, считать, что можно читать газету, поднеся ее к нему? Как к этому фонарю?
— Может, и так. В некотором смысле Дионис был вином. Его почитатели напивались, Дионис овладевал ими, и они носились по холмам и полям и загрызали скот до смерти. Пожирали животных заживо.
— Есть некоторое сходство, — согласился Тим.
Мы вместе вошли в бакалейную лавку.
30 
