12 
Инспектор ничуть не обиделся, только рассмеялся в ответ: его любовь к искусству начиналась и заканчивалась игрой на тромбоне в сводном духовом оркестре пожарных и полицейских.
— А теперь просто поверьте мне на слово, что макияж, как теперь принято говорить, или боевая раскраска женщин, — это тоже целое искусство, недоступное большинству мужчин; о пресловутом меньшинстве мы речи не ведем. Некоторые женщины владеют этим искусством как природным даром, а другие этому старательно обучаются. Когда такая женщина садится перед зеркалом, она превращается в настоящего художника. Это искусство порой бывает изящно, его произведения трогательно мимолетны, и оно имеет свою историю, восходящую к глубокой древности. Это едва ли не древнейшее из всех искусств. И как судьба художника почти всегда напрямую зависит от ценности созданного им произведения, так и судьба современной женщины часто находится в прямой зависимости от того, насколько она умеет превратить собственное лицо в произведение искусства.
Миллер внимательно слушал.
— Как вы считаете, инспектор, которая из двух женщин, чьи фотографии лежат сейчас перед нами, красивее — Ада Кёнигзедлер или Неизвестная? Будем пока так ее называть.
— Разумеется, госпожа фон Кёнигзедлер красивее. Это очень интересная дама.
— Интересная — да, причем во всех отношениях. Но она далеко не красавица. А вот Неизвестная — она и моложе, и хороша собой, и черты лица у нее абсолютно правильные. Настоящая русская красавица! Но почти любой мужчина отдаст пред- почтение Аде фон Кёнигзедлер. И знаете почему? Только потому, что она умеет пользоваться косметикой. — Апраксина торжественно подняла фотографию Ады фон Кёнигзедлер. — Это лицо, инспектор, — настоящая профессиональная работа, здесь видна рука большого мастера! Несомненно, исполнено сие произведение в каком-нибудь дорогом институте красоты. Гм… Впрочем, беру назад свои слова о том, что Ада Светлова не может быть агентом КГБ: в СССР хорошо подготовленных агентесс в особо секретных заведениях обучают искусству макияжа и искусству профессионального обольщения.
— Вы хотите сказать, что эта женщина может быть проституткой? Ну да, в Киеве она работала с иностранцами…
— Фи, инспектор! Не так примитивно, но гораздо серьезнее: не исключено, что Ада фон Кёнигзедлер — «ласточка».
— А это что еще за птица?
— Это такие птички, которых выращивают в вольерах КГБ специально для того, чтобы внедрять за границу в качестве жен или любовниц лиц, интересующих советскую разведку. Впрочем, мужчин тоже — их зовут «воронами». Одна такая «ласточка» залетела в постель знаменитого чилийского революционера Че, а потом погубила его в нужный для СССР момент. Большой успех выпал, было, на долю «ворона», сумевшего жениться на дочери самого богатого человека земли Онассиса.
Но «ворона» вскоре разоблачили, и Онассисы отделались от него, подарив на прощанье пароход. — По лицу графини скользнула легкая улыбка приятных воспоминаний, и Миллер предположил, что в разоблачении упомянутого «ворона» без Апраксиной не обошлось. — В начале своей карьеры «ласточки» часто работают переводчицами, гидами, служительницами в отелях для иностранцев. Может быть, отсюда и столь умелый макияж на лице этой «интересной дамы», как вы изволили заметить. В любом случае интерес она представляет, а потому давайте внимательней всмотримся в ее лицо. Морщин на нем, конечно, почти не заметно.
— Но вот я вижу у нее такие же морщинки над бровями, какие вы заметили на лице Неизвестной.
— О нет, инспектор, вы ошибаетесь! Тут совсем другое. У Неизвестной эти морщинки составляют прямой угол, а у Ады фон Кёнигзедлер — острый. Это не морщины тревоги: эти морщинки я называю «наконечником стрелы» — они свидетельствуют об агрессивной сосредоточенности: эта «интересная дама» явно что-то задумала и идет к своей цели упорно и неуклонно. И ничего другого морщины на ее лице нам не поведают, потому что больше их и нет. При встрече, возможно, прояснится что-нибудь еще: живая мимика выдает гораздо больше, чем статичная фотография. Но уже ясно, к какому женскому типу принадлежит сия особа. Это хищница и не мелкая. А теперь давайте-ка сравним грим обеих женщин. Обратите внимание, что, несмотря на общие пастельные тона макияжа Ады фон Кёнигзедлер, у нее наведен и румянец на щеки и подбородок, а губы обведены резкой каймой. У Неизвестной помада гораздо ярче, но губы обвести специальным карандашом она не удосужилась, и оттого рот ее кажется менее выразительным.
12 
