очень нудно 
57 
…Мы с Атанесяном придумали, что у дяди Паши — моего героя — на предплечье должна быть вытравленная татуировка. Будто бы он сделал ее в детстве, когда сидел на зоне для малолеток.
…Картина не имеет никакого исторического значения, это художественный вымысел. Во-первых, потому, что из детей невозможно сделать диверсантов. У них организм просто не выдержит накала, сломается. Во-вторых, в фильме есть такой фрагмент. Офицер спрашивает пацана: мол, пойдешь воевать? Тот показывает пальцем на портрет Сталина и с презрением в голосе говорит: «За него, что ли?» А не будучи фанатиками, ни на какие подвиги парни не пойдут. Кстати, мы-то думали, что снимали реальную историю. Автор книги и сценария Владимир Кунин утверждал, что сам был когда-то в одном из таких лагерей. И только за пару минут до премьеры он сообщил по телефону режиссеру Атанесяну, что сюжет «Сволочей» — полный вымысел. В итоге Атанесян сказал зрителям: «Чистая правда — первые 30 секунд фильма». Он имел в виду титры.
Андрей о сыгранных ролях
Одна из моих любимых ролей в кино, безусловно, «Болдинская осень» Александра Рогожкина. Хотя съемки длились всего четыре дня, фильм дался непросто — и не только из-за финансовых проблем. Я, человек довольно сильный, после съемок достаточно долго болел — и физически, и морально было тяжело. Хотя за фильм мне не стыдно, но какая-то зависимость в смысле энергетики все же существует.
Я как-то позвонил своему приятелю-сценаристу, который писал «Агента…», и попросил придумать для меня роль. Он не раз это для меня делал, но режиссеры (сценаристы же в кино ничего не смыслят!) брали других актеров. Но здесь режиссером был Дмитрий Светозаров, у которого я уже в нескольких картинах снимался. Так и появился мой герой. Поначалу была идея сделать «агента» героем-одиночкой. Но любому супермену все равно нужен напарник, который вовремя позвонит, появится в последний момент. И этим человеком стал я.
Сначала роль Краснова в «Агенте национальной безопасности» была вспомогательной, хотя со временем разрасталась. Причем не только благодаря сценаристам — актеры во время работы часто добавляют в сценарий новые сцены, импровизируют. Мы, например, на съемочной площадке придумали, что Николаев, в которого постоянно стреляют, состоит из одних дырок. А Краснов (то есть я), гениально стреляющий в тире, выбивающий только десятки, меняется, как только доходит до дела: то не учитывает поправку на ветер, то промахивается, потому что неудобно было лежать… Они с Лехой — идеальная парочка, в которой один все время нарушает закон и не умеет составлять бумаги, но хорошо дерется и еще лучше соображает, а второй — довольно грамотен при составлении бумаг и отписок всяческого рода. Это Бивис и Батхед, только на российской почве. Краснов мне, конечно, нравится, его интересно играть — причем именно потому, что мы с ним абсолютно не похожи. Мой Краснов не придурок, а просто не любит делать лишнюю работу, брать на себя ответственность. Я бы сказал, что он скорее придуривается. Как всякий человек, ленив: если можно чего-то не делать, не делает. Например, предпочитает не сходить, а позвонить, говорить «не понял», пока работу не отдадут другому. Если Мишиному герою проще пойти самому разобраться, набить морду, то моему лучше сидеть в кабинете и писать бумаги о том, что ходил, но не застал никого. Но когда жареный петух клюнет, у него есть и оперативная сметка, и драться может, и стрелять. Но все-таки лучше не напрягаться. Приятно играть узнаваемый образ. Например, когда человек долго держит себя в рамках, а потом после 4–5 рюмок вдруг проявляет жлобство, то в жизни это неприятно, а играть интересно. Как актер, могу понять любого героя, это профессиональная обязанность. Моя любимая серия в «Агенте…» называется «Алиса». В ней Краснова показывают в кругу семьи три сына-имбецила, жена, которую жизнь сделала стервой, с жуткой прической, в безумной кофточке. А когда она уходит из комнаты, в которой сидят ее муж и Николаев, Краснов говорит своему напарнику: «За ней все бегали в школе». — «Чтобы убить?» — «Дурак ты!» А дальше — пьяный и откровенный мужской разговор с по уши влюбившимся Лехой. Это самая сильная и самая страшная сцена в сериале.
«Сволочей» я видел всего один раз на премьере и больше смотреть не стал. Я считаю, что монтаж убил картину. Блистательная тема, актеры работали великолепно. А фильм затянутый получился. По законам жанра медленные сцены не должны идти одна за другой. А когда две сцены без темпа, три, четыре… В общем, картине не хватает динамичности. Хотя от операторской работы я в восторге.
57 
