очень нудно 
58 
Я везде такой, как есть. Роли разные, типаж один. Мужик из народа. Свой. Хотя я, например, разведчиков играл, ментов, олигархов, палача. И вот что примечательно: целых 24 серии кавказца играл.
Чистая техника — это неинтересно. Надо почувствовать, как ведет себя герой и почему он делает именно так. Я крупных планов вообще не люблю, подолгу ругаюсь из-за них с режиссерами. Потому что считаю, что актера не должно быть слишком много, его должно хотеться видеть еще. Казалось бы, сколько работ сделал Евстигнеев? На самом деле довольно мало.
Подводник — это особая каста. Флот сам по себе — отдельное сообщество, а подводный — каста в касте. Чтобы это выдержать, чтобы вообще на это идти, надо быть фанатиком. Там люди знают, чем рискуют, и относятся друг к другу соответственно. В замкнутом пространстве любой конфликт способен надолго отравить атмосферу. Командир лодки разговаривает вполголоса — не дай бог голос повысить! — и все, что он приказывает, делается бегом! Офицеры при матросах называют друг друга только по имени-отчеству. Наедине, может, еще по именам и на «ты», но при матросах — ни-ни! И я знаю, что это не только при нас, не для киногруппы. Это действительно так и есть, и в «72 метрах» почти ничего не придумано.
Есть роли, которые я хотел бы сыграть, но пока их никто не предлагает. Это Зилов из «Утиной охоты», Лопахин и Свидригайлов.
Российских актеров берут на роль за то, что лицо узнаваемое, так я думаю. И потом, чем меньше на лице косметики, тем мимика живее, естественнее. Ну а некоторые просто гримироваться не любят. Гримеров любят, а гримироваться — нет. Это я. Хотя для «Линий судьбы», где я играл азербайджанца, я поправился по просьбе режиссера на двенадцать килограммов. И покрасился в черный цвет. Даже брови и ресницы покрасил.
Сейчас я снимаюсь у Владимира Хотиненко в истории об экипаже подводной лодки «Прощание славянки» — играю командира этой лодки (речь идет о фильме «72 метра». — Примеч. автора). Компания собралась интересная: Марат Башаров, Сергей Гармаш, Игорь Ливанов, Чулпан Хаматова, Влад Галкин, Сергей Маковецкий, Тема Михалков… Хороший сценарий. Замечательный режиссер. Будем надеяться, что получится достойное кино. Еще снимаюсь в Минске — в «Каменской-3»: играю переводчика с японского языка. Это одна из главных ролей (понятно, не милиционера, а, так сказать, жертвы). В Киеве занят в шестисерийной картине «Дух земли». Мой герой — репортер, телеоператор. Закончились съемки у Дмитрия Месхиева в сериале «Линии судьбы» (24 серии). Я там азербайджанец. Димка Месхиев вообще предложил необычную роль, совершенно для меня неожиданную. Мы с ним уже делали пару работ, небольших правда. Работать с ним интересно, он профессионал, а я вообще люблю профессионалов (личные качества для меня менее важны). Чтобы я стал «настоящим азербайджанцем», мои волосы, брови, ресницы выкрасили в черный цвет, и я два месяца ходил в таком виде.
В «Олигархе» должен был сниматься другой актер — Андрей Панин. Он уже начал сниматься, но что-то у него по срокам не получалось. Павел Семенович Лунгин решил его заменить… Я в это время снимался у Ивана Дыховичного. У меня был последний съемочный день. Приехал в гостиницу, стал собирать вещи домой, раздумываю: то ли до поезда в номере посидеть, то ли по городу погулять. И тут звонок: «Андрюша, сиди в номере, никуда не уходи!» Приехала ассистент режиссера Таня, которую я знал еще раньше.
— Вытаскивай серьгу из уха, едем.
— Куда?
— К Лунгину.
Приехали. Лунгин ко мне приглядывается. И второй режиссер тоже. Марат Башаров рядом ходит, шутит. Я подумал, что будет какой-то эпизод, потому как они уже две недели снимали картину. Мне дали сценарий. Прочитай, мол, и вечером позвони. Лунгин еще спросил, могу ли я освободиться для съемок. Прочитав, я понял, что предложенная мне роль следователя — одна из главных. Несколько удивился. Позвонил, сказал, что она мне нравится. Съездил в Питер, уладил там все дела, что-то перенес, что-то отменил. И начал сниматься…
Вообще-то у меня амплуа «простак», ну я же не герой-любовник. Я учился в ЛГИТМиКе — Ленинградском государственном институте театра, музыки и кино. И в годы учебы за мной закрепилось именно это амплуа, ну и еще я могу быть резонером. Я играл простаков, слуг, на графов я не тянул. Только вот, пожалуй, могу теперь сыграть такого графа, какие появились в нашей стране. А сейчас, говорят, надо быть синтетическим актером, уметь все. Но в основном я действую в диапазоне: социальный герой, простак, резонер, к сожалению, не герой-любовник.
58 
