128 
– Что?!
– К сожалению, моя сестра Пророчица, я имела к этому самое непосредственное отношение.
– А вы можете рассказать поподробнее?
– Могу. Это будет для меня еще одна возможность покаяться. Слушай, сестра. Я пришла в биологию, когда начали проводиться еще только первые опыты по клонированию и ученые заходились от восторга, планируя, как они будут, подобно самому Господу Богу, конструировать и создавать живые существа – людей, животных и растения, а также запасные детали для болеющего и стареющего человечества. Причем подразумевалось – Боже, как мне стыдно теперь это произносить вслух! – подразумевалось, что мы то, вооруженные научными знаниями и новейшими технологиями, проделаем это куда лучше, чем когда-то Создатель! Конечно, о Боге мы не думали и не говорили, но были горделиво уверенны, что можем создать более совершенные живые организмы, чем уже существующие. Наглые и самоуверенные нравственные идиоты, нам даже не приходило в наши напичканные знаниями головы, как мало мы наделе знаем о самом главном – о чуде жизни, а уж тем более о Жизнедателе!
– Я вас: понимаю, Дина. Я и сама была самодовольной всезнайкой и думала, что знаю все о мире, в котором живу. И только познав Бога, я поняла, что ничего еще не знаю. Но рассказывайте дальше, прошу вас!
– Отбор человеческого материала для будущего клонирования начали проводить очень давно. Я даже не знаю, когда именно на земле начали создаваться условия, при которых люди теряли самые важные человеческие качества – сначала связь с Богом, а потом связь с себе подобными. А тираны мечтали о создании «нового человека», то есть послушной им человеческой массы. Это началось задолго до того, как само слово «клонирование» вошло в человеческий словарь. То в одной стране, то в другой происходила революция, в результате которой дестабилизировалось общество, искоренялись лучшие его представители, на человеческий генофонд обрушивались потоки уничтожающих факторов. Расчищалось поле для создания «нового человека». Первые попытки носили скорее символический характер. Например, известно, что Адольф Гитлер поощрял в Германии рождаемость, награждал многодетных матерей, и заметь, каждого седьмого ребенка родители должны были назвать Адольфом или Адольфией. А ведь это был прообраз клонирования: уродливый тиран пытался в такой форме распространять самого себя! Историки знают, что в нацистских концлагерях в Германии проводились опыты над узниками, но мало кто знает, что одновременно ставился опыт не над евреями и военнопленными, а над их надзирателями. Несколько крупных немецких ученых должны были отобрать самых бесчеловечных из них на предмет последующего размножения. Разговор шел еще только о селекционном искусственном отборе, пока не о клонировании, но во главе дела стояли ученые, ученикам которых потом принадлежала сама идея клонирования человека. После краха гитлеровского Третьего рейха эти ученые были вывезены из разгромленной Германии в неизвестном направлении. Они исчезли для общества, но они продолжали работать. Они не получали престижных научных премий, их имена не звучали на весь мир, но в засекреченных военных лабораториях они упорно трудились, десятилетиями отбирая людей с нужными признаками. Эти особи скрещивались, их потомство воспитывали в особых условиях, испытывая на выживаемость, на агрессивность, на аморальность, а главное, на способность к слепому послушанию, бездумному исполнению любых приказов. Отобрав из них лишь немногих для дальнейшей разработки, остальных возвращали в общество. Это был побочный результат первых опытов. Эти списанные подопытные, уже почти нелюди, внедрялись в общечеловеческий организм планеты наподобие раковых клеток. В разных местах и в разные времена их звали по-разному– «сверхчеловеками», «крутыми», «новыми людьми», «человеко роботами», «отморозками». По-разному их называли, но везде одинаково боялись – это были действительно страшные существа. Создатели дали им научное определение – «предклоны».
– Вы все это знаете из истории или из личного опыта?
– Из того и другого. Перед тобой, сестра моя, не рядовой биолог, а бывший руководитель одной из крупнейших в мире лабораторий по клонированию. Когда я поняла, во что вляпалась из слепой любви к науке, я бежала, скрылась и стала бродяжкой Диной. Если человеческий мир и станет когда-нибудь подобен океаническому планктону, то я уже буду виновата в этом немного меньше. Айно говорит, что я еще могу заслужить прощение, а я ему так верю!
128 
