158 
– А молитву о Кассандре с завтрашнего дня на ектении не читайте – хватит с нее!
– За тебя каждый день вся церковь молилась как о страждущей в горькой неволе и в тяжких работах, – шепнула мне бабушка.
– Я знаю, я это чувствовала.
Священники пошли в церковь, за ними матушка с сестрами, а следом и мы с бабушкой, общинниками и Леонардо. Когда служили молебен, я крестилась и кланялась со всеми вместе, а бабушка, смешная такая, умилялась каждому моему поклону.
Потом Леонардо забрал и увел куда-то дядя Леша, а меня бабушка повела домой, в общинную деревню. Ее дом стоял на самом дальнем краю, и он был довольно большой, хотя, конечно, во много раз меньше, чем в Баварском Лесу. Она поила меня на кухне чаем с вареньем, и мы проговорили с ней до самой вечерней службы. Пока в деревне церковь еще не достроили, общинники ходили в монастырскую церковь. На службе все монахини были в белых рясах, на матерях – белые мантии, и это было очень красиво.
Только теперь я поняла, что такое церковная служба и что она для меня значит. Это как река после долгих блужданий и жажды в пустыне. Как только отец Александр провозгласил торжественно: «Благословен Бог наш!…», я окунулась в волны песнопений и молитвословий, и эта дивная река подхватила меня и понесла, омывая, поя и радуя.
Глава 19
Как сказала бабушка, монастырь и обитель матери Ольги в этой долине устроились, как у Христа за пазушкой. Климат здесь, оказывается, был поистине волшебный: зимы почти не было, хотя даже летом вокруг лежали нетающие ледники. Солнце светило почти постоянно. Обмелевшее после прорыва плотины озеро оставило на берегах массу плодородного ила. Вот когда пригодились два сапога семян матери Ларисы! Берега вскопали и развели на этой плодороднейшей почве не только сад и огород, но даже небольшие поля ячменя, картофеля, подсолнечника, кукурузы и овса. И конечно, пшеницы. Мать Евдокия сказала, что когда кончатся макароны, которые привезли мы с Леонардо, в обители начнут печь просфоры из собственной муки. Вот только молоть зерно на муку придется в кофейной мельнице – другой пока нет.
Овощи в долине росли невиданной величины и с невероятной скоростью; огурцы, например, созревали через месяц после посадки. Мать Алония каждый день после трапезы угощала меня соленым огурчиком, а потом с благословения матушки подарила нам с бабушкой целую банку моего любимого лакомства. Лара тоже принесла маленькую кадушечку свеже засоленных огурцов своего производства, а когда я ей сказала, что оставленные ею для меня и монастыре огурцы были ничуть не хуже матери-Алониных, она так и расцвела. Происхождение овощей было понятно: они появились, как из двух рогов изобилия, из сапог матери Ларисы. А вот откуда взялись поля подсолнечника и пшеницы, плодовые деревья и кусты? Мне это было страшно интересно, и я начала расспрашивать мать Ларису. Оказалось, что садовые деревья выросли прямо из косточек, извлеченных матерью Ларисой из сухих фруктов. Она на пробу сунула в грядку вишневую косточку и была поражена, когда через три дня среди редиски увидела вишневый прутик с двумя листочками наверху. Деревья в долине начинали плодоносить через год после посадки, правда, оставаясь при этом низкорослыми. Мать Лариса объясняла это тем, что сила у них уходит в плоды, а не в древесину. Она с гордостью показала мне несколько маленьких финиковых пальм и какие-то разлапистые кустики:
– Скоро у нас свои финики будут и смоквы! Если, конечно. Господь раньше не возьмет нас всех к себе. Ну тогда уж за райским садом будем ухаживать, садоводам и там найдется работа.
Она же придумала для опыта посеять на одной грядке по горсточке всякой крупы из тех, что они взяли с собой. Выросло все: и гречиха из гречки, и просо из пшена, и рис, и ячмень из перловки, и даже овес из овсяных хлопьев! Кукуруза росла такая мощная, что дядя Леща использовал ее стебли для изготовления легкой и довольно красивой мебели.
Пчел вот только у монахинь не было, и мать Лаврентия, конечно, мечтала о пасеке. Но мед был. Отец Виталий и другие мужчины из общинной деревни научились добывать мед горных пчел, и он оказался вкусней и целебней пасечного. Таким же образом добывали воск для свечей. Он был гораздо темнее обычного и благоухал ладаном. Но мать Лаврентия собиралась найти молодой рой и все-таки завести насеку.
Появилось у монахинь небольшое стадо горных козочек, которые сами спустились с гор к людям и дали себя приручить. Такое же стадо было у общины, и для детей всегда было молоко. Конечно, не в постные дни! Зато за время постов молоко собирали и парили из него очень вкусный козий сыр. И конечно, единственный монастырский кот постов не соблюдал и молоком лакомился каждый день. Это сестра Дарья в пути подобрала где-то одичавшего котенка и привезла его в долину.
158 
