8 
Ди Фалько: Все, о чем ты говоришь, не чуждо Богу. Чуткость к Прекрасному, счастье любить кого-то или что-то – я тоже вижу Бога во всем, что ты описал. Восторг, с которым ты открываешь произведение искусства…
Бегбедер:…или красоту в природе…
Ди Фалько:…для верующего все это есть в Боге.
Бегбедер: Большинство людей думают, что живут на земле без всякого смысла. Вот это и вызывает страх. Вспоминаю интервью Алена Роб-Грийе в «Фигаро литтерер», где он подчеркивал разницу между страхом и отчаянием: «В богатых странах люди испытывают страх, потому что у них есть выбор. В бедных или тоталитарных странах люди отчаиваются, потому что у них нет выбора». Действительно, мы – в западных странах – избалованы. У нас столько свобод, что это пугает. Но разве страх не объясняется еще и отсутствием Бога?
Ди Фалько: Ты хочешь сказать, что люди не ощущают Его присутствия. Мы часто говорим о Его молчании и слишком редко – о нашей глухоте. Конечно, холокост заставляет задуматься о Боге – ведь подобных крайностей не оправдывает никакая свобода выбора.
Бегбедер: Но если я говорю себе, что Бог – это искусство, красота, природа, любовь, так для меня проще.
Ди Фалько: Да, красота выражает Бога. Однако если ты этим ограничиваешься, твое представление слишком узко. Это больше похоже на бегство, чем на подлинную убежденность.
Бегбедер: Ты заметил, что, когда я был ребенком, религия являлась для меня как бы ответом на вопросы, которых я еще себе не задавал. По прошествии времени я бы скорее сказал, что она давала плохой ответ на самые важные вопросы. Сегодня мне думается так, и когда я слышу, как священники в своих проповедях говорят о верующих, о святости, о непорочном зачатии, для меня это только слова, которые бьют мимо цели. Напротив, очевидно, что все основные вопросы, на которые должна отвечать Церковь, сегодня актуальны, как никогда. Пока на них не будет дан ответ, дела в мире не наладятся.
На самом деле проблема в том, что Церковь дает мне плохие ответы на очень хорошие вопросы: «Зачем жить? Что с нами будет?»
Ди Фалько: Плохие ответы или ответы, которые тебя не удовлетворяют?
Бегбедер: Может, все дело в семантике. Наверное, в этом ты прав. Да простится мне банальность примеров, но почему бы не именовать так называемый «большой взрыв» «сотворением мира» или так называемый «случай» – «Богом»? Я уже говорил: я отдаю себя литературе, пытаясь понять, кто я, для чего мы живем, почему влюбляемся, любим… Возможно, то, что я вкладываю в литературу, другие вкладывают в религию.
Ди Фалько: Каждый переживает поиск по-своему, в соответствии с собственными глубинными устремлениями. Я знаю одного астрофизика, для которого выбор профессии стал ответом на внутренние искания. Он углубился в научные исследования, руководствуясь стремлением к пониманию и самовоспитанию, к поискам Бога. Сегодня вместе с другими учеными он отмечает, что наука не только не дает ответа на все вопросы, но и показывает: чем больше делается открытий, тем очевиднее, что в начале и в конце всех вещей стоит Бог. Поиски первопричины заводят в такой тупик, что наука может быть лишь способом размышления об этом, но она не дает категоричного ответа, доказывающего небытие Бога.
Бегбедер: Рациональное нуждается в иррациональном. Отсюда успех Гарри Поттера!
Однажды я повел свою дочь в Венсенский зоопарк. Насмотревшись на слонов и жирафов, я остановился у пруда, усеянного розовыми фламинго. Великолепное зрелище: фламинго разных оттенков – от бледно-розового до оранжевого, даже несколько красных. Их было там штук шестьдесят: они стояли на одной ноге, на двух ногах или спали, повернув голову назад… В такие минуты я становлюсь верующим. Да, когда я вижу розовых фламинго в Венсенском зоопарке, я верую. Перед такой красотой, такой возвышенной чистотой я верую в тайну. Некоторые обретают откровение в деревьях, другие – в людях. Но поскольку я полагаю, что человек – не самое удачное создание, я выбираю розовых фламинго как доказательство того, что есть нечто высшее. Завели бы вы по стае розовых фламинго в каждой церкви, и святош стало бы намного больше.
Ди Фалько: Ты открываешь Бога в прекрасном зрелище – фламинго. Они становятся синонимом эстетизма, свободы. Другие испытывают те же эмоции, слушая Моцарта. Твои фламинго и Моцарт воплощают земное совершенство, которое стремится к Богу, бесконечно совершенному. Прекрасное не чуждо Богу.
8 
