очень нудно 
84 
— Ну и прогорела она? — рассмеялся вдруг Воронов. — Дорого же ей встало материнство!
— Кто знает? — ухмыльнулся Сивко. — Она изображала беременность, продолжая ходить на работу. Пахала день и ночь, перла, как танк, и ее фирма выстояла. Все только удивлялись ее лошадиному здоровью. Ни тебе токсикоза, ни обмороков, ни слабости. Пожалуется на тошноту, а с работы не уходит. Диван себе поставила в кабинете, на нем иной раз и спала. Не баба — лошадь! Суррогатную мамашу поместила у себя в особняке, кормила, поила, ни в чем не отказывала, но выходить за ворота запрещала. Когда пришло время рожать, они уехали за границу, в частную клинику. А оттуда приехали уже с ребеночком. Обе. Так в доме у Елизавет Петровны появилась няня.
— Постой… — Воронов наморщил лоб. — Так я ж ее видел! Тихая такая блондиночка, Анечка от нее не отходит. Дочка Елизавет Петровны. Я еще подумал: повезло Лизе с няней.
— Еще бы! И хотя биологически она ей не мать, но в девочке души не чает. Считает ее своей дочерью, девка простая, ей всех этих тонкостей не понять. Выносила, родила — значит, мое, кровное. Жили они душа в душу, каждый думал то, что хотел, и все были счастливы. Разумеется, Елизавет Петровне не хотелось, чтобы всплыла вся эта история. Подделанная справка, мнимая беременность. Отцом ребенка официально считается тот самый парень, за которым она была замужем в момент «зачатия». Он регулярно девочку навещает, считает ее своей дочерью. В общем, серьезный оказался парень. Кто бы мог подумать? Пока был «замужем», интересовался только дорогими машинами и гольфом. После развода устроился на работу, женился, и теперь у Анечки есть «братик». В общем, семья. И суррогатная мать при них. Все счастливы, все довольны. Потому что они — семья. Люська, в общем-то, была баба добрая, хотя и скандальная. Чужому счастью не завидовала. И не афишировала, что двоюродная сестра работает у богачки прислугой. Вроде как член семьи. А тут ее как сдернуло. Я имею в виду Людмилу. Посвященных-то было немного. Врачи в частной клинике будут молчать, как рыбы, на этом держится их бизнес. Предашь историю огласке — все клиенты разбегутся. Да и справки липовые рисовать — подсудное дело. Суррогатная.мать всем довольна, ей скандалить не резон. Да и Анечку она любит безумно, как свою дочь. За границей, где она рожала, и подавно будут молчать. У них с этим строго, с врачебной тайной. Остается Людмила, посредница. Самое слабое звено.
— Так вот почему Лиза так ее ненавидела! — покачал головой Воронов. — Теперь понятно!
Он бросил на Дмитрия Александровича внимательный взгляд. Ай, Америку открыл Сивко! Да, похоже, Воронов все это знал! Вспомнить его разговор с Елизавет Петровной в кабинете! Перед тем как та буквально-таки вынудила спуститься в погреб. «А говорят, что Бейлис тебя шантажировала…» «Какая чушь!» Так зачем притворяться?
— Я думаю, она Люську и задушила, — энергично взмахнул рукой Федор Иванович. — Кому нужен скандал? Если бы Людмила и в самом деле написала бы книжку или за нее написали, это была бы бомба! Представляете заголовки газет? «Семейные тайны миллионеров»! «Чего боятся нувориши?» «За них рожают детей суррогатные матери!» То-то желтая пресса порезвилась бы! А девочке каково? Ее дочке, Анечке? Елизавет Петровна задергалась. А тут — искушение! Она вошла ночью в спальню, может, поговорить хотела. Урезонить. Молчи, мол, хотя бы ради сестры. Деньгами-то ее было не взять, с завещанием Льва Абрамовича все чисто, что бы они ни говорили. Вошла, увидела Люську спящей и не удержалась. Задушила подушкой.
— А Таранов? — спросил он.
— И Таранова с башни она столкнула! Могла Люська ему проболтаться? Запросто! Они ведь были любовниками. Ляпнула сгоряча, и надо было знать Ваню. Вытянул из любовницы все, что та знала. Подпоил и вытянул.
— Но зачем ему это?
— Как зачем? — сердито спросил Сивко. — Лев-то Абрамович умер! А как империю делить? Вдовствующая королева дура дурой, это всем известно. Только жениться на ней Ване ох как не хотелось! Троица была тесно связана: Лев Абрамович, Таранов и Елизавет Петровна. Последние — его гнезда птенцы. И хотя они давно уже разделились, общие интересы остались. Ясно было, что, если Люська докажет свои права в суде, а так и будет, она примется распродавать имущество. Я имею в виду — акции. Все ее мечты были только об отдыхе от трудов праведных. Хе-хе, — проскрипел Сивко. — Наверстать упущенное. Она понятия не имела об истинной стоимости активов покойного мужа. А Таранов в уши лил, что надвигается кризис, надо, мол, все распродавать, переводить деньги на счета за границей, да и самой туда уезжать. Спешно. Делать ничего не надо, живи, развлекайся, наслаждайся благами. Он все хотел прибрать к рукам. И Елизавет Петровна ему мешала, потому что сама хотела того же. Вот Ваня и добыл на нее компромат. Видать, они там, на башне, круто поговорили. И что ей оставалось? Убить и его. Самой воцариться. Она была баба с та-а-кими амбициями! — развел руками Сивко.
84 
