очень нудно 
43 
Все закончилось в одночасье. В ее последний день работы на том предприятии. Увольнялась она, кстати, потому, что ей предложили место поинтереснее, подороже и поближе к дому. Увольнялась с тяжелым сердцем. «Как же они тут без меня? — думала она. — Утонут». Голова понимала, что нужно двигаться дальше, а сердце рвалось на части. Она купила три огромных торта, фрукты, шампанское…
Народ пришлось собирать долго. Она бегала по отделам, созывая всех на чай, а когда наконец-то собрала всех в кучу, выяснилось, что никаких проводов никто не готовил. Даже цветов не подарили. Вручили коробку конфет, наскоро приобретенную в ближайшем супермаркете. Постояли рядом с празднично накрытым столом, выпили по бокалу шипучки, съели по кусочку торта. Кто-то сказал «спасибо», а кто-то так и ушел, бочком, не проронив ни слова. Люди, с которыми она трудилась бок о бок почти четыре года, с которыми пуд соли съела, вели себя как чужие. А шеф, тот просто нахамил напоследок. Сказал такую прощальную речь, что лучше бы и не брался за это дело. Впрочем, за что-то Яна ему признательна. Снял шоры с глаз. Чтоб больше никогда на этот счет не заблуждалась.
«Я была здесь никем, — глотая слезы, повторяла она по дороге домой. — Никем. Ничем. Пустым местом». Вернее, нет. Она была деталью большого механизма по извлечению денег для шефа. И все. Деталь вышла из строя — ну и бог с ней! Найдем другую. А памяти у механизма нет. И каких-либо чувств тоже. И что самое противное, вдруг отчетливо поняла Яна, так будет везде, где бы она ни работала. И не важно, какого уровня должность она будет занимать, и не важно, какие люди будут ее окружать — все равно это механизмы, в которых ты — лишь составная часть.
«Я не хочу! — подумала она. — Я хочу сама». Что «сама»? Она вряд ли смогла бы тогда ответить на этот вопрос — слишком расстроена была, почти рыдала. Это уже потом, успокоившись и хорошенько все осмыслив, Яна поняла: «сама» — это значит работать сама на себя, без сонма шефов и хозяев. «Сама» — это значит свой бизнес.
Ей хватило одного раза, чтобы понять, что к чему. И определиться со своей карьерной стратегией на многие годы вперед. Чего у Яны было не отнять, так это умения быстро обучаться. Не наукам каким-нибудь, к этому у нее мозги как раз были не очень предрасположены — нет, Яна обладала удивительной способностью усваивать жизненные уроки. Дважды на одни и те же грабли она не наступала.
Как она будет строить свой бизнес, Яна тогда не представляла. Да и какой это должен быть бизнес, тоже не знала. Это было не важно. Важна была сама идея. Кости. А мясо нанизать — это уже дело техники.
Технику она и принялась продумывать. План ее состоял в том, чтобы войти в новую жизнь постепенно, без рывков. Наверное, для кого-то это выглядело бы странновато. Без страсти, как известно, великие дела не делаются, а здесь страстью и не пахло. Но это на посторонний взгляд. Яна могла об этой страсти много порассказать. Как, не сомкнув глаз, просчитывала все свои шаги, а потом, при свете дня, один за другим их воплощала в реальность. Как колотилось сердце, когда удача летела прямо в руки, и как пропадали слух и голос, когда все шло не так, как задумывалось. Это был путь длиной в десять лет, Яна все еще была в дороге, только приближалась к конечной станции под названием «Свобода».
Свобода. Ни больше ни меньше. За это стоило побороться. И потерпеть. Пусть даже так долго.
Никто не знал о Яниных мечтах. Кроме Артема. С ним все вышло совершенно случайно. Яна просто проболталась по-глупому. Разговаривали о всякой ерунде: политике, богеме, бизнесе. Несерьезно разговаривали, дурачились. И тут Артем вдруг сказал: «А я мечтаю купить яхту и отправиться в кругосветное путешествие». — «А я, — рассмеялась Яна, — мечтаю открыть свое дело…» И осеклась.
Бросила настороженный взгляд на любовника. Тот прищурился: «Что, серьезно?» — «Ну… — замялась она, — в общем, да…» Он вытянул из нее все. А она, рассказав, удивилась тому, какое облегчение при этом испытала. Как будто поставила наконец-то на пол неподъемные сумки, которые таскала в руках все эти годы.
Облегчение. А потом дикий страх. А ну как сейчас поднимет ее на смех? Что тогда? То, что она после этого с ним словом не перекинется, — это само собой, но вот как после такого самой жить? Немыслимо!
Он не смеялся. Напротив, смотрел на нее чуть ли не уважительно. Надавал уйму советов. В первый момент Яна инстинктивно заартачилась. Вот еще! Советы! На черта ей чужие советы? Но, поостыв, перебрала в голове все, что Артем ей тогда сказал, и поняла, что зря встала на дыбы. Кое-что вполне можно было использовать. В конце концов, две головы всегда больше, чем одна.
43 
