Глава 15

В начале второй декады сентября я написал статью по поводу операции в Тихом океане. И в самом ее конце обратил внимание на один момент, который пока не получил должного отклика. Но ведь получит, и совсем не тот, что нам нужен, если пустить дело на самотек! И я объявил, что блестящая операция японско-русского соединения была еще и ярким примером военного гуманизма. Ведь после потери авианосца у американцев оставалось одна единственная альтернатива — или гибель, или сдача. Идти назад? Так ведь топлива если и хватит, то впритык и самым экономичным ходом. И кто им это позволил бы? Но поначалу американцы этого еще не понимали. И тут адмирал Того, вместо самого простого решения — перетопить всех на хрен — применил вразумляющий прием, достойный внесения в анналы мирового военного искусства. Вы не обращали внимание, вопросил я далее своих читателей, насколько продуктивно думается в сортире? Причем тут есть и еще одна тонкость — попробуйте, тужась в позе горного орла, подумать о чем-нибудь самопожертвенном, о геройской гибели за какие-то там идеалы демократии… Вряд ли получится, уверяю вас. Вот японский адмирал и изобрел способ сподвигнуть экипажи американских кораблей к взвешенным размышлениям. Они у него этим занимались большую часть суток! И ведь насколько деликатно он поступил — забрасывал американцев не своим дерьмом, а их родным. Щадил, то есть, национальную гордость противника. Так что теперь Америка не потеряла своих сынов, как могло бы случиться при ином развитии событий. Вылечим мы этих дристунов и после войны вернем на родину, на Гавайях они нам и даром не нужны.

Тем временем под контроль восставших переходила все большая часть ирландской территории, и два дня назад был окружен Белфаст. То, что в конце концов его возьмут, особых сомнений ни у кого не вызывало, в том числе и у оборонявших его англичан. В силу чего была предпринята отчаянная попытка — воспользовавшись туманом, из Белфаста вышел «Титаник», вообще-то считавшийся еще недостроенным. Но это не помешало ему под завязку нагрузиться беженцами и на своем двадцатипятиузловом ходу рвануть к берегам Англии.

— Эх, айсберга на него нет! — вздохнул узнавший об этом Гоша.

— То есть как это нет? — удивился я. — Операцией по перехвату руководит командир Афе… то есть тьфу, Ахерона, капитан первого ранга Николай Наумович Айсберг. Вот ближе к утру и узнаем, чем кончится встреча этих двоих в здешнем мире.

— Опять утопнет?

— Окстись, у нас что, всяких Титаников уже девать некуда, чтобы за просто так топить этот замечательный пароход? Если тебе не нужен, я выкуплю, а то, действительно, мне ведь даже не на чем на дачу плавать.

— Да так себе он для океана, — поморщился Гоша, — живучесть совершенно недостаточная. Вот помпезность и роскошь — этого у него не отнимешь.

— Ну вот, а я только губы раскатал… Ладно, тогда перегоним его на Черное море, и пусть народ на нем отдыхает путем совершения вояжей из Одессы в Сухуми, а потом через Турцию обратно. Там-то не утонет, надеюсь? Черное море люди и на надувных матрасах переплывали.

Как я и предполагал, при встрече со вдруг вынырнувшей прямо по его курсу подлодкой капитан «Титаника» проявил благоразумие. Тем более что лодка выставила на его пути несколько плавучих мин с радиоподрывом, ну и взорвала их. Одна грохнула под самым носом лайнера, так что у него даже образовалась небольшая течь. Правда, если бы капитан знал, что Айсбергу категорически запрещено торпедировать его посудину, потому как там гражданских было раза в два больше, чем солдат, может, он и проявил бы побольше решительности… В общем, «Титаник» послушно лег в дрейф, а через час к месту событий прибыл «Коршун», удрать от которого этот пароход уже не мог ни при каких обстоятельствах. После чего арестанта повели в Танжер — пусть постоит там, пока плавание по Средиземному морю не станет безопасным, тогда и перегоним к месту постоянной работы.

  51