55 
Глеб Сиверов сидел в плетеном кресле у столика, расположенного напротив входа, и с удовольствием завтракал черным, великолепно заваренным кофе. Как и парень-дальнобойщик, он краем уха слушал женскую болтовню, рассеянно думая о том, что на качестве кофе сказалось, вероятно, соседство с Турцией. Ведь даже свойственная всем братьям-славянам расхлябанность до сих пор не заставила владельца данного кафе пересмотреть свое отношение к приготовлению напитка, в результате чего кофе даже отдаленно не напоминал помои, которыми Глеба потчевали в московском аэропорту перед вылетом в Болгарию.
Поскольку окружали его все-таки славяне, которых было просто нельзя с чистой совестью назвать иностранцами, Глеб начал мало-помалу понимать, о чем они говорят, и с каждой минутой понимал все лучше, особенно когда женщины не слишком тараторили.
Та из женщин, что была постарше, с головы до ног одетая в черное, уже начавшая заметно увядать смуглая красавица лет тридцати пяти-сорока, рассказывала своей похожей на беглое огородное пугало, сверкающей металлическими заклепками и многочисленными прорехами в джинсовом прикиде собеседнице о предпринятой накануне поездке в соседний Петрич. Речь, насколько понял Глеб, шла о том, что, возвращаясь рано утром на попутной машине, рассказчица опять, как обычно, обнаружила на въезде в родной Рупите перегородивший дорогу шлагбаум с «кирпичом» и рядом – обшарпанный микроавтобус с югославскими номерами и кучку унылых, невыспавшихся людей, которым в этот ранний час уже сообщили, что на прием они сегодня не попадут. Однако они, бедняги, продолжали ждать, надеясь на чудо…
Глеба этот рассказ не удивил. Он своими глазами видел заставу на шоссе, шлагбаум и даже видавший виды «фольксваген», о котором говорила женщина, поскольку тоже прибыл в селение рано утром. Правда, описанную картину он наблюдал со склона придорожного холма, сквозь зыбкую завесу виноградных лоз, через которые продирался в обход блюстителей покоя знаменитой прорицательницы. Все эти местные сложности касались его лишь постольку, поскольку могли облегчить или осложнить поставленную перед ним задачу.
На территории бывшего Союза группу Графа удалось проследить лишь до аэропорта, откуда сам отставной майор и его ближайший помощник со странным и зловещим прозвищем Гроб с интервалом в четыре часа вылетели в Софию. Чуть позже удалось выяснить, что бывший сотрудник лаборатории по кличке Трубач отправился в том же направлении поездом, а его коллега Шкипер поехал эконом-классом, заняв место в туристическом автобусе. Куда они держат путь, оставалось только гадать; конечным пунктом их назначения могла стать любая точка на карте полушарий. Но тот факт, что для начала все они купили билеты в Болгарию, немного обнадеживал: если бы покупатель ждал их в Германии или Италии, такой стреляный воробей, как Граф, наверное, позаботился бы о том, чтобы выбрать для членов своей группы более разнообразные маршруты.
Впрочем, толку от этих соображений было чуть: Болгария – не самая маленькая страна, а Граф и его коллеги, естественно, не удосужились поставить родное консульство в известность о том, в каком именно отеле остановились. Да что отель! Глеб не мог даже с чистой совестью утверждать, что они до сих пор находятся в Болгарии, и испытывал по этому поводу сильнейшее раздражение: вот уж действительно, пойди туда – не знаю куда!
Он и сам толком не знал, каким ветром его занесло в крошечное местечко под названием Рупите. Здесь доживала свои дни прославленная на весь мир ясновидящая; так, может быть, в том, что на автовокзале в Софии он купил билет именно сюда, была хоть какая-то логика? В конце концов, людям, которые посвятили свою жизнь изучению паранормальных явлений, было бы грешно, посетив Болгарию, даже не попытаться увидеться с бабкой Вангой…
Сделав еще один маленький глоток из чашки, Глеб подумал: «И это логика? Притягивание фактов за уши – вот что это такое. Они ведь не отдыхать сюда приехали и даже не изучать феномен болгарской ясновидицы, а торговать стратегическими секретами. Любопытно, что такого они отыскали в этой своей шарашке, за что западные разведки готовы заплатить приличные деньги?»
В сущности, это было уже неважно. По-настоящему Глеба интересовало другое: что ему теперь делать? Поиски явно зашли в тупик, из чего следовало, что ищейки из него не получилось. И что теперь? Вернуться в Москву и расписаться в своей несостоятельности перед теми, кто его сюда отправил? Ну и шлепнут на месте, как комара. На что им сдался такой агент? А то, что сами они на месте Глеба вряд ли оказались бы удачливей и состоятельней, никого не волнует. Они всеми правдами и неправдами добились права отдавать приказы и выносить приговоры и теперь ни за что не уступят этого права никому, пока живы. Убрать их нереально, убедить в своей правоте и невиновности – тоже. Так что же остается?
55 
