35 
То, что Роберт увидел в двигателе, заставило его на секунду задержать дыхание. Да, Габа, по-видимому, действительно не имел никогда раньше дела с аэробусами. Сделать ничего было нельзя – кончилось горючее. Габа совершенно напрасно почти разобрал двигатель. Это бывает. Такое бывает даже с самыми опытными водителями: в аэробусах не часто кончается горючее. Роберт украдкой поглядел на Таню. Она все прижимала к груди грязные от смазки взрывные цилиндры и ждала.
– Итак? – бодро спросил Габа.– Правильно мы грешили на вот этот рычаг, не знаю, как он там называется?
– Что ж,– сказал Роберт,– очень возможно.– Он взялся за рычаг и подергал его.– Кто-нибудь знает, что вы здесь засели?
– Я сообщал,– ответил Габа.– Но у них там не хватает машин. Ты знаешь историю с эмбриозародышами?
– Ну, ну,– сказал Роберт, бесцельно, но очень аккуратно очищая паз подающего рычага. Он нагнулся так, чтобы его лица не было видно.
– Понадобился транспорт. Канэко стал выращивать «медузы», а оказалось, что это не «медузы», а кибернетические кухни. Ошибка снабжения, а? – Габа захохотал.– Как тебе это нравится?
– Сплошной смех,– сказал Роберт сквозь зубы.
Он поднял голову и осмотрел небо. Он увидел пустую белесую синеву и на севере над верхушками далеких деревьев ослепительно яркий гребень Волны. Тогда он мягко опустил откинутый капот, пробормотал: «Та-ак… Посмотрим!» – и обошел аэробус с другой стороны, где никого не было. Там он сел на корточки, прижавшись лбом к блестящей полированной обшивке. По другую сторону аэробуса Габа нежным громыхающим голосом запел:
- One is none, two is some,
- Three is a many, four is a penny,
- Five is a little hundred…[4]
Открыв глаза, Роберт увидел его пляшущую тень на траве – тень от поднятых рук с растопыренными пальцами. Габа развлекал детей. Роберт выпрямился и, распахнув дверцу, влез в аэробус. В кресле водителя сидел мальчик, ожесточенно вцепившийся в рукояти управления. Он выделывал рукоятями необычайные фигуры и при этом свистел и дудел.
– Смотри – оторвешь,– сказал Роберт.
Мальчик не обратил на него внимания.
Роберт хотел включить СОС-маяк, но увидел, что маяк уже включен. Тогда он снова оглядел небо. Через спектролит фонаря небо казалось нежно-голубым, и оно было совершенно пустое. Надо решаться, подумал он. Он покосился на мальчика. Мальчуган азартно изображал рев ветра.
– Выйди-ка сюда, Роб,– сказал Габа. Он стоял возле двери.
Роберт вышел.
– Прикрой дверь,– сказал Габа.
Было слышно, как Таня рассказывает что-то ребятишкам по ту сторону аэробуса и как свистит и дудит мальчик на сиденье пилота.
– Когда она будет здесь? – спросил Габа.
– Через полчаса.
– Что случилось с двигателем?
– Нет горючего.
Лицо Габы сделалось серым.
– Почему? – бессмысленно спросил он. Роберт промолчал.– А в твоем флаере?
– Такому сундуку этого не хватит и на пять минут.
Габа ударил себя кулаками по лбу и сел на траву.
– Ты механик,– сказал он хрипло.– Придумай что-нибудь.
Роберт прислонился к аэробусу.
– Помнишь сказочку про волка, козу и капусту? Здесь дюжина ребятишек, женщина и мы с тобой. Женщина, которую я люблю больше всех людей на свете. Женщина, которую я спасу во что бы то ни стало. Так вот. Флаер двухместный…
Габа покивал.
– Понимаю. Тут и говорить не о чем, конечно. Пусть Таня садится во флаер и берет с собой столько ребятишек, сколько туда влезет…
– Нет,– сказал Роберт.
– Почему нет? Через два часа они будут в Столице.
– Нет,– повторил Роберт.– Это не спасет ее. Волна будет в Столице через три часа. Там ждет звездолет. Таня должна улететь на нем. Не спорь со мной! – яростно прошептал он.– Возможны только два варианта: либо лечу я с Таней, либо с Таней летишь ты, но тогда ты поклянешься мне всем святым, что Таня улетит в этом звездолете! Выбирай.
– Ты сошел с ума! – сказал Габа. Он медленно поднимался с травы.– Это дети! Опомнись!..
– А те, кто останется здесь, они не дети? Кто выберет троих, которые полетят в Столицу и на Землю? Ты? Иди выбирай!
Габа беззвучно открывал и закрывал рот. Роберт посмотрел на север. Волна была видна уже хорошо. Сияющая полоса поднималась все выше, таща за собой тяжелый черный занавес.
– Ну? – сказал Роберт.– Ты клянешься?
Габа медленно покачал головой.
– Тогда прощай,– сказал Роберт.
Он сделал шаг вперед, но Габа преградил ему дорогу.
35 
