24 
— Добрый день.
— И все? Знаешь, кто я такой?
— Да, мы знаем.
— «Мы» это кто? В тачке я вроде никого не вижу. Или в багажнике прячется?
— Меня послали предложить работу.
— Работу? Я работать не люблю, я вольный художник. О каких бабках речь?
— Двадцать пять штук.
— До Ростова кого-нибудь с ветерком прокатить?
— Двадцать пять штук зеленых.
— Понятно, что не деревянных. За деревянные я только в зубы…
— Деятеля одного встряхнуть надо в тачке.
Так, чтобы собирать по частям пришлось.
— За двадцать пять? Кто решил так меня обидеть?
— Это ведь не из пушки замочить.
— Лучше, чем из пушки. Копать никто не будет, авария есть авария. А если будут — спишут на дядю Гоблина. Дядя Гоблин не разбирает, кого гробить.
— Сколько вы хотите?
— Я вообще ничего не хочу. Хотят те, кто тебя послал. Я бы согласился за сорок плюс пятнадцать аванса.
— Ладно, передам. Где бы нам завтра встретиться, чтобы мне не рыскать?
— Извини, но я сам не знаю, что мне в голову взбредет, как карта ляжет. Передай своим прямо сейчас. Или без сотового в путь отправился?
— Не хочу по сотовому лишнее гонять.
— Ox мне эти перестраховщики. Давай номер, завтра сам позвоню. Если «да», скажу, куда подъехать.
* * *
Всю ночь и утро Терпухин с байкерами кружили в окрестностях Астрахани. Не раз приходилось переправляться через рукава, на которые дробилась здесь Волга. Где-то вода разливалась широко, но не поднималась выше оси колес здесь можно было не слезать с мотоциклов, проезжать реку прямо по дну. Где-то перекинуты были длинные шаткие мостки — требовалось незаурядное мастерство, чтобы проскочить по сбитым кое-как доскам на тяжелых «Уралах».
В одном случае они долго ехали вдоль берега, не находя ни моста, ни брода. Возникали уже сомнения, стоит ли вообще переправляться без веских причин. В конце концов наткнулись на некое подобие парома — плот с шестом. Воспользоваться им оказалось непросто: за стальное кольцо плот был прицеплен к стальному уголку, врытому глубоко в землю.
— Тяжелую бы кувалду сюда, — помечтал Штурман.
— Если б все были такими умными, давно бы плота здесь не было, — бросил Юрий и на всякий случай громко крикнул:
— Эй, паромщик!
Живой или нет?
Никто вроде не откликнулся, но скоро на открытое место вылез, шмыгая носом, парнишка лет четырнадцати. При виде мотоциклов глаза у него блеснули.
— Ты, что ли, паромщик? — весело посмотрел на него Майк.
— Ну.
— Сколько берешь?
— Для вас со скидкой, червонец за рейс.
Все трое оглянулись на плот.
— Всего три рейса, — заверил парнишка. — Я, да мотоцикл, да кто-нибудь один из вас. Больше никак не потянет.
— Сейчас проверим.
Первым на бревна выкатили «Урал-Вояж».
Закрепили, чтобы не съехал в воду.
— Чего тебе лишний раз напрягаться? Мы и сами управимся.
Пацан покачал головой:
— Только со мной. Все равно вам двоим с мотоциклом будет перебор.
Ничего не стоило дать ему пинка под зад, но парень вызывал искреннее уважение. Насчет загрузки плота он оказался прав: бревна почти полностью ушли под воду. Издалека могло показаться, что они с Майком переправляются без помощи плавсредства — сама вода чудом несет к противоположному берегу одного большого человека, одного маленького и мотоцикл.
Пацан умело обращался с шестом. Меньше чем за десять минут довез Майка и вернулся назад.
— И часто пассажиры попадаются? — спросил Терпухин, переправлявшийся последним.
— На этой неделе вы первые. Да мне все равно — и так торчу здесь с удочкой.
— А живешь где, далеко?
— Полчаса ходьбы, — мальчишка неопределенно мотнул головой.
— Других мотоциклистов, кроме нас, не видел?
— Еще и покруче мотоциклы видал.
— Я про последние дни спрашиваю.
Паромщик покачал головой:
— Ментов только видел на дороге. Как будто ищут кого-то. Не вас?
— Мы вроде ничего плохого не сотворили. Смотри, если бородач попадется на «Харлее», ни за какие коврижки не высовывайся.
Глаза у мальчишки вспыхнули еще ярче, чем при виде двух «Уралов».
— Ты и про «Харлей» знаешь? Ништяк себе молодое поколение.
— Я журнал про мотоциклы видел. Там все-все, — «паромщик» начал перечислять марки.
— И какой себе возьмешь?
24 
