18 
— Ну, слава богу!
— Забери меня отсюда. Я хочу домой.
— Может, тебе лучше остаться в больнице?
— Нет!
— Почему?
— Здесь как в морге. Я все время вспоминаю дядю и… Марка. Я просто не могу в этих стенах! Здесь этим вонючим порошком пахнет!
— Хлоркой, что ли?
— Не знаю. Мерзко. Меня тошнит, Ника. Очень сильно тошнит.
— Может, у тебя сотрясение мозга? Что врач сказал?
— Про сотрясение ничего.
— Хорошо, я тебя заберу и отвезу домой. Но как же ты дома одна?
— Ничего, справлюсь. У меня закрытый перелом голени, гипс наложили, куплю костыли и буду потихоньку ходить по квартире. Продукты на дом заказывать. Через месяц все заживет. В крайнем случае ты врач, осмотришь меня. Если будут какие-нибудь осложнения.
— Да, конечно. Тебе бы антибиотики поколоть. Или попить.
— Мне выписали кучу таблеток. Я тебя жду, Ника. И… спасибо тебе огромное.
— Не за что.
— Так я тебя жду?
— Еду.
Звонок.
— Да?
— Марина Сергеевна? Это капитан Севастьянов опять беспокоит. Как вы себя чувствуете?
— Неплохо.
— Судя по голосу, этого не скажешь.
— Судя по сломанной ноге, тоже. Она опухла.
— Как-как?
— Голень опухла.
— Почему вы в больнице не остались?
— Не хочу.
— Мне что, ездить к вам на дом брать показания?
— Как угодно.
— Вообще-то ловкий ход со сломанной ногой, чтобы затянуть расследование. Тоже адвокат присоветовал?
— Как вы можете! Вам справку показать?!
— Ну извините. Хотя в наше время достать справку не проблема. Любую. Есть свидетели наезда?
— Было раннее утро.
— А за рулем машины случайно не Цимлянский сидел? А?
— Что вы хотите этим сказать?
— Парочка ушибов, закрытый перелом голени. Машина, говорят, неожиданно выскочила из-за угла…
— Кто говорит?
— Справочки-то наводим, Марина Сергеевна. Кстати, а что это была за машина?
— Я не разбираюсь в марках.
— Ну хотя бы наша или иностранная?
— Наша. Но я не уверена.
— Как же вы вообще живете на свете? И как собираетесь теперь жить? Продукты вам муж покупал, вещи дядя. В машинах вы не разбираетесь. А хоть в чем-нибудь разбираетесь?
— Не смейте меня оскорблять! Не смейте!
— «Жигули» или «Москвич»?
— Что?
— Это были «Жигули» или «Москвич»? А может быть, «Волга»?
— Белая.
— Что?
— Машина была белая. Но очень грязная.
— Большое вам спасибо!
— Мне не понятна ваша ирония.
— А мне непонятна ситуация. В результате такого наезда так легко отделаться трудно. Если бы вас действительно хотели убить, то убили бы. Дело не хитрое.
— Спасибо.
— Не стоит. Кстати, недалеко от вашего дома вчера нашли какую-то машину. Числится в угоне со вчерашнего же дня.
— Ну вот видите!
— Экспертизу надо проводить.
— Так проводите!
— И что это нам даст? Еще и дело о наезде придется открывать. Морока, одним словом. А вы толком ничего не помните. Вы думаете, мне легко?
— Я думаю, что о дальнейшем мне говорить вообще не имеет смысла.
— О дальнейшем?
— Мне показалось, что я узнала шофера.
— Вот как? Интересно, интересно.
— Мне не нравится ваш тон.
— Извините. Продолжайте, пожалуйста.
— По-моему, это был Анатолий.
— Кто-кто?
— Шофер моего мужа. Анатолий. У мужчины, сидящего за рулем, были темные волосы и усы.
— Ах вот как? Вам показалось или вы уверены?
— Знаете, в чем я уверена?
— В чем?
— Что знаю причину, по которой вы так со мной обращаетесь.
— И в чем причина?
— Вы такой же, как все. Вы терпеть не можете богатых людей. Вы их ненавидите.
— Да, Марина Сергеевна, я не люблю богатых людей. А за что вас, простите, любить? Чего вы в жизни самостоятельно добились? Мужа и того дядя вам купил.
— Как вы смеете?
— Да смею! Не понравился — быстренько от него избавились, благо что деньги есть. Не развелись, нет. Как это так: развестись? Это же ваша собственность! Как это он, попользовавшись вашими деньгами, еще кому-то достанется? Как это он станет от вас свободным? Нет, это не пойдет. Его надо наказать. Именно потому, что я много раз сталкивался с такими дамочками, как вы, я прекрасно знаю вашу логику и ваш ход мыслей. Вы собственница. Вы не могли его просто отпустить. А теперь делаете все, что советует ваш адвокат, этот проныра Цимлянский, и пытаетесь избежать наказания. Я уверен, что он советовал вам на порог меня не пускать. В управление вы приехать не можете, потому как сидите дома со сломанной ногой, а в квартиру имеете полное право меня не пускать. Но я добьюсь санкции прокурора и войду туда. Плевать мне на Цимлянского! Я ваши драгоценности буду искать, хотя уверен, что вы их уже куда-то сплавили.
18 
