очень нудно 
40 
– Шла ему карта, – коротко ответил Фома, явно размышляя о чем-то. – Надо партнерам отыграться бы дать.
Понятно. Игнатия в игру втягивали, и дали выиграть при этом. А когда пришла пора свое кровное возвращать, на охмурение клиента затраченное, мы приперлись, и пытаемся им все испортить. Отсюда и басня про десять раздач.
– Вон деньги на столе, – кивнул я. – Отыграли, сколько могли. А теперь он уходит. И ждать не может, и играть с вами не будет. Некогда.
Как-то между делом первая роль в разговоре перешла ко мне. Иван даже чуть в сторону отступил, прислушиваясь. Руку в кармане держал, однако, где кастет у него припрятан.
Фома тоже был немного озадачен. Подвело его то, что он планировал Игнатий обыграть до исподнего без помех, а тут мы. И лицо терять нельзя, и в драку лезть ему не очень хочется, как мне кажется, хоть он ее явно не боится. Просто варианты просчитывает, чтобы ему больше не потерять. Но решил вместо него все третий из их компании, высокий, плечистый, со сломанным носом и многократно разбитыми ушами. Он сказал:
– Через меня пройдешь – и уводи своего шкипа. Или плати за него, – после чего добавил увесисто, сделав короткую паузу: – А другого пути нет.
Нельзя сказать, что я в драку рвался, но и не бегал от нее никогда. Так с детства сложилось, да и занимался всю жизнь чем-то рукомахательным. А кроме того, понял я, что лучшего способа заявить о себе у меня не будет. Поэтому я просто сказал, пожав плечами:
– Как скажешь. Но платить никто не будет, вы свое взяли.
– Нет, – вдруг как-то очень искренне и радостно засмеялся Фома. – Свое мы как раз сейчас возьмем!
И он встал, с грохотом отодвинув стул. Я немного напрягся, но он направился прямо к выходу, а следом за ним пошли его товарищи. У дверей он встал, глянув на меня в некоем недоумении, затем спросил:
– Ты что, замерз? Давай в круг, надо еще взятки сделать да народ собрать, – после чего добавил пословицу: – С мелкой рыбы хоть ухе навар.
Видать, аналог поговорки про худую овцу и что с нее можно иметь. И как оказалось, к разговору нашему уже весь кабак прислушивался, потому что все разом загомонили радостно, загремели стульями и толпой потянулись к выходу, возглавляемые трактирщиком, кричащим: «В круг! Все в круг! Бой будет!». А Иван между тем хлопнул меня по плечу, спросив:
– Уверен? Павел драться горазд, может и покалечить.
– Ну, если не убьет, то все остальное терпимо, – хмыкнул я. – Да и этот вопрос пока на обсуждении еще, кому на лекаря раскошеливаться.
В общем, рассчитывал я на банальную кабацкую драку. А угодил на какой-то поединок. Будем надеяться, что просто на кулачках, а не на ножах, скажем, или боевых негритянских топорах. Ну да ладно, за язык меня никто не тянул.
Иван пошел следом за мной, поддерживая Игнатия, который при этом довольно сноровисто переставлял ноги, хоть по состоянию должен был давно упасть и не шевелиться.
Что такое «круг» – стало ясно сразу, когда толпа начала распределяться по всей ширине улицы, от трактира до стены форта, образуя некий импровизированный ринг. Объездчик на стене тоже оживился, явно собираясь насладиться зрелищем, а вовсе не проявляя желания разогнать начинающуюся драку. Видать, не криминал это здесь. Ну и хорошо, чего вмешиваться, когда двое дерутся по взаимному согласию? Сами разберутся.
Не зная, что делать, я следил за своим противников, Павлом, и повторял то, что делал он. Снял сапоги, стащил с себя рубаху, оставшись в одних штанах. По ходу дела начал разминаться. А мою растерянность по поводу правил предстоящего боя развеял как дымок трактирщик, начавший громко выкрикивать:
– По мужскому спору будут драться Павел, что из вольных добытчиков, и Алексей с «Закатной чайки», что пришла с Большого Ската. Ставки принимаю я, за Павла полтора к одному, за Алексея – четыре к одному.
К нему сразу рванули со всех сторон, гомоня и толкаясь, причем я заметил, что самую большую ставку, в золотых монетах, сделал Фома. На Павла. Ну, хорошо, потом не обижайся. Или мне потом не обижаться? Кто знает.
Народ, кстати, бежал к ожидающемуся зрелищу со всех сторон, и ставили почти все. А ведь если выиграет Фома, то точно все свои потери, настоящие и мнимые, отобьет. А вот если и тут проиграет… Тут трактирщик, к моему великому облегчению, перешел к оглашению правил. Видать, тут перед дракой так принято. Полезная традиция для тех, кто не очень в курсе.
– Бой начнется по моей команде и будет длится до полной победы! – кричал кабатчик все увеличивавшейся толпе. – Нельзя в глаза бить, за волоса хватать, пальцами рвать, нельзя кусаться и нельзя к причинному месту. Можно бить руками и ногами, можно бороться, можно душить и выворачивать руки и ноги. Если кто из бойцов не сдюживает, то может сдаться, так и сказав, а если говорить не может, то трижды должен рукой хлопнуть, по земле ли, или по чему иному. А если кто за нож, палку, камень или что иное схватится, того отдадут объездчикам, потому что в правилах такого нет.
40 
