очень нудно 
70 
— Ева, ты поведешь? — спросил Коля, открывая правую дверцу машины. Ему привычнее было называть ее так. Ева молча кивнула.
— С богом! — махнул рукой Фонарин. И Коля подумал, что папе только иконы в руках не хватает, благословить.
Машина выехала за ворота.
Минут через десять Николай Краснов почувствовал, что сильно устал. Бессонная ночь, ранние сборы. Потом Ирэн Можаева, разговор с Фонариным, неожиданное разрешение проблемы. Надо же! Он снова сделал ей предложение!
— Как странно: у всех медовый месяц начинается после свадьбы, а у нас после развода. Ева? Ты меня слушаешь?
— Поспи, — глянула на него Ева.
Он опустил сиденье, прикрыл глаза. Интересно получается: планируешь одно, а выходит совсем другое. Сейчас он должен быть в поезде, лежать на полке, накрывшись простыней, слушать стук колес и подремывать под нудные откровения попутчиков. А вместо этого едет в машине с Евой смотреть квартиру в центре…
В центре? Коля Краснов вздрогнул и открыл глаза. Сколько же он спал?
— Скоро, — улыбнулась Ева.
Этого не может быть! Они, кажется, едут в «Эридан»! Неужели Ева решила сначала отпраздновать помолвку? Он снял очки, протер беспомощные без темных стекол глаза. Как бы ей намекнуть, что как раз в «Эридан» ехать не стоит?
— Я не хочу есть, Ева.
— Не будем.
— Куда же мы едем?
— Сюрприз.
Проклятые сюрпризы! Жизнь-то, оказывается, полна самых удивительных совпадений! Или это никакое не совпадение, а чья-то расчетливая игра? Потому что Ева остановила машину возле того самого дома, где Николай Краснов недавно застрял в лифте с двумя девицами.
— Фонарин что, покупает тебе квартиру в этом доме?!
Ева молча кивнула. Честное слово, она не стала разговорчивей.
— Я не выйду из машины, — решительно сказал Коля Краснов.
«Почему?»
— Не выйду, и все.
Кажется, опять собралась плакать.
— Ну зачем нам это надо, Ева? У меня хорошая трехкомнатная квартира, там недавно сделали ремонт…
— Там… Эти твои… Эти…
— Девочки? Раньше они тебе не мешали.
— Ты сам хотел начать все сначала!
— Но почему именно в этом доме? Почему?
Она набрала в грудь побольше воздуха и выдала самую длинную речь, какую Коля слышал от этой женщины за все время их знакомства:
— Папа хотел сделать приятное. Наш любимый ресторан близко. Это центр. Долго никто не продавал поблизости квартиру. И вдруг. Вчера. Я так хотела.
— Значит, папа. Ему кто-то позвонил? Или было объявление? Откуда он узнал про квартиру?
— Я не знаю. У меня ключи. Коля, пожалуйста!
— Ну хорошо. Я выйду. Ты сама хотела.
Он уже начал догадываться, что это за квартира. Таких совпадений не бывает. Оказывается, не так-то просто избавиться от этого человека. И Николай Краснов открыл дверцу, вышел из машины и внимательно огляделся. Вроде никого. Ева кивнула: «Пошли?» Так и есть: идут ко второму подъезду. Ева уверенно набрала код.
— Какой этаж? — хрипло спросил он.
— Третий.
— Ну, разумеется!
Она шагнула было к лифту.
— Нет! — отчаянно крикнул Коля Краснов.
Ева вздрогнула: «Почему?»
— У меня это… Клаустрофобия.
«С каких это пор?»
— Внезапное обострение детской болезни, — ляпнул он.
На третий этаж поднялись пешком. Ева достала ключ, отперла дверь. Он вошел следом за ней в прихожую, огляделся.
— Ева, но здесь же чужие вещи!
— И что?
— Бывшим жильцам что, не нужно нажитое имущество?
Она равнодушно пожала плечами. Пошла по квартире, заглядывая в комнаты, открывая двери. Квартира была просто огромная. Три комнаты, но очень высокие потолки, длиннющий коридор, невероятно толстые стены, кухня двойная: небольшое помещение с плитой и мойкой плюс уютный закуток, где стоит обеденный стол. Такая квартира должна быть необыкновенно дорога, даже несмотря на то что требовался основательный ремонт. Окна все на одну сторону, изо всех виден ресторан с яркой вывеской: «Эридан».
Вещей было немного, мебель недорогая, но добротная.
— Нравится, — решительно сказала Ева. — Но все выкинуть.
Он ничего не ответил, потому что чувствовал себя здесь неуютно.
— Спальня, — толкнула Ева дверь самой маленькой комнаты. Потом громко ахнула.
Он узнал некоторые свои вещи. Вернее, не свои, просто похожие. Его-то все были дома, на своих местах. Пиджак из блестящей кожи, черные кожаные брюки, несколько совершенно одинаковых черных очков, футболки любимого им черного цвета. На столике листок с написанной им когда-то песней.
70 
