очень нудно 
108 
Справа от входа, повернувшись лицом к стене, спал мужчина с забинтованной головой. Судя по его свободной позе, все остальное у него было в полном порядке, и молодой человек потерял к нему всякий интерес.
Пациент на левой кровати был перевит тугим марлевым коконом от живота до подмышек. Он лежал на спине, запрокинув осунувшееся небритое лицо, голая мускулистая рука свесилась с кровати, почти доставая до пола. Две или три секунды молодой человек смотрел на эту руку, словно примериваясь, а потом вынул из кармана заполненный какой-то желтоватой прозрачной жидкостью шприц и бесшумно двинулся к Аверкину.
Он склонился над постелью бывшего спецназовца и поднял шприц острием кверху, готовясь вогнать его в руку спящего. Вдруг позади него резко скрипнула панцирная сетка, что-то щелкнуло, и вспыхнул показавшийся его привыкшим к темноте глазам нестерпимо ярким свет.
Молодой человек резко обернулся, щурясь и прикрывая глаза свободной рукой. Он увидел, что сосед Аверкина сидит на постели, держа в правой руке огромный черный пистолет, дуло которого было направлено прямо в живот фальшивой медицинской сестры.
Киллер действовал без раздумий, решительно и быстро. Необходимости колебаться, взвешивая «за» и «протав», у него не было. Он отлично знал, как должен действовать, угодив в засаду, и был готов к такому повороту. Раньше, чем сидевший на постели человек с пистолетом успел что-нибудь понять, киллер точным движением вогнал шприц в свое левое предплечье и до упора надавил на поршень. По всему его телу волной прокатилась мучительная судорога, подкрашенные темной помадой губы раздвинулись, обнажая зубы в смертельном оскале, И он бревном рухнул в проход между кроватями, задев свесившуюся руку Аверкина.
Аверкин проснулся, повернул голову и некоторое время, недоуменно моргая и щурясь, смотрел на своего соседа.
— Ты чего? — спросил он наконец, разглядев в его руке пистолет. Приснилось что-нибудь?
— Черт подери, — оставив его вопрос без ответа, с досадой произнес полковник Мещеряков, снимая «б-ретту» с боевого взвода и раздраженно швыряя ее на тумбочку. Уродливая итальянская пушка смотрелась на заставленной пустыми стаканами и бутылками с апельсиновым соком больничной тумбочке неуместно и дико. — Проклятый камикадзе!
Аверкин, кряхтя от прилагаемых усилий, до отказа вывернул голову и наконец сумел разглядеть то, что лежало на полу. Пустой одноразовый шприц все еще торчал из белого халата, как ядовитая колючка, и на том месте, куда он вонзился, темнело крошечное пятнышко крови. Подол халата задрался, открыв закатанные почти до паха брюки и перехваченные тугими резинками чулком мускулистые бедра. Лишенное выражения восковое лицо трупа теперь стало больше похоже на лицо мужчины, чем при жизни, и даже умело наложенный макияж, казалось, только подчеркивал это обстоятельство.
— А тетенька-то оказалась дяденькой, — с трудом выговорил Аверкин и снова откинул голову на тощую больничную подушку.
— Сволочь он, а не дяденька, — проворчал Мещеряков, вынимая из-под подушки сотовый телефон… Сорокин прибыл через сорок минут после того, как звонок Мещерякова поднял его с постели. Одевался он второпях, был непривычно всклокочен и глядел волком.
Из-за его плеча, как и следовало ожидать, выглядывала безмятежная физиономия Забродова, который, судя по всему, старательно делал вид, что он тут ни при чем. Мещеряков подумал, что Забродова наверняка разбудил и привез сюда Сорокин, и с трудом сдержал злорадную ухмылку: Сорокин вряд ли упустил случай высказать Иллариону все, что думает о «рыцарях плаща и кинжала», которые путаются под ногами у органов следствия.
Позади Забродова стояли заспанные и сердитые медсестра и дежурный хирург, не понимавшие, чем вызвано такое вторжение. Служебного удостоверения Сорокина оказалось достаточно для того, чтобы ворваться в больницу посреди ночи, но недостаточно для того, чтобы успокоить персонал. «Но позвольте, — услышал Мещеряков хмурый голос дежурного врача, — я все-таки не понимаю..»
Сорокин стоял в дверях палаты, загораживая проход своими широкими плечами, и переводил не сулящий ничего хорошего взгляд с Аверкина на труп, с трупа на смущенно улыбающегося Мещерякова, снова на труп и опять на Мещерякова. Вместо ответа он слегка посторонился, пропуская медиков в палату.
— Ax! — сказала миловидная сестричка.
— Черт подери, — воскликнул дежурный врач. — Это еще что такое?!
108 
