очень нудно 
113 
— А она заряжена? — не унимался Баландин.
— А, чтоб тебя… Заряжена, заряжена На, смотри Доволен?
Чек переломил обрез и показал Баландину блестящие медные торцы патронов, торчавшие из обоих стволов. Со щелчком поставив стволы на место, он вышел во двор, краем глаза успев заметить, что Баландин, обернув голову курткой, завалился спать.
Держа обрез под мышкой, Чек справил малую нужду, застегнулся и немного постоял, глядя, как над лесом поднимается солнце. Утро выдалось тихое, безоблачное, воздух был чист и бодрил, как кислородный коктейль. Чек подумал, что весной и в начале лета здесь наверняка можно оглохнуть от птичьего щебетания, но сейчас лето, можно сказать, кончилось, роса по утрам стала ледяной, и птицы не спешили просыпаться.
Ему захотелось пройтись, и он бездумно двинулся в сторону лесной опушки, махнув рукой на Баландина: все равно хромой улегся спать, а если даже он еще не заснул и станет волноваться, так черт с ним. От заросшего лебедой и бурьяном полумертвого от старости сада до леса было не больше ста метров, и вскоре густой подлесок сомкнулся за спиной Чека, разом отрезав его и от Баландина, и от всех связанных с беспалым зеком забот.
Не пройдя и десяти шагов лесом, Чек наткнулся на боровик. Когда-то мама безуспешно пыталась сделать из него заядлого грибника — такого же, какой была она сама, пока не начались серьезные проблемы с ногами. Она так и не преуспела в этой благородной миссии, но Чек почти против собственной воли научился различать наиболее распространенные в средней полосе России виды съедобных грибов.
Боровик был хорош — большой, крепкий, с темной, залихватски сдвинутой набекрень шляпкой. Чек озадаченно почесал в затылке: мама накрепко вбила в его голову, что срывать гриб вместе с грибницей нельзя, а ножа у него при себе не было. Ему вдруг стало весело.
Чек навел на гриб стволы обреза и свирепым голосом скомандовал:
— Руки за голову! Бросай оружие и выходи на дорогу!
Боровик никак не отреагировал на этот приказ. Чек пристроил обрез между ног, стянул с себя куртку и, завязав узлом рукава, соорудил из нее что-то вроде мешка. Он подумал, что вечером, когда поднимающийся из печной трубы дым не будет заметен, можно будет нажарить грибов, чтобы немного разнообразить состоящую из тушенки и черствых сухарей диету. Господи!.. Мы ведь собираемся убить человека, напомнил себе Чек. Не гриб, не воробья, а человека. Где уж тут думать о грибах…
За час он набрал полтора десятка боровиков, несколько подосиновиков и уйму сыроежек. Импровизированный мешок раздулся, отяжелел, и Чек решил, что пора возвращаться, пока Баландин не вообразил, что он подался в бега, и не бросился в погоню, размахивая зажатым в беспалой руке «вальтером».
Через четверть часа Чек с треском продрался сквозь заросли дикой малины и увидел впереди заднюю стену гнилого сарая, который как-то незаметно для себя привык называть своим домом. Держа на плече мешок с грибами и сшибая верхушки высокой крапивы стволами обреза, он пересек бывший сад и двинулся в обход дома по едва заметной тропинке, которую они с Баландиным вытоптали, бегая по нужде.
Обогнув угол. Чек замер как вкопанный. Перед домом стоял древний «урал» с коляской, по борту которой тянулась сделанная с помощью трафарета надпись: «Милиция». На правой рукоятке руля болтался подвешенный за ремешок белый мотоциклетный шлем с кокардой. Шлем был один, но это ни о чем не говорило: милиционеры, особенно сельские, вполне могут себе позволить прокатиться на мотоцикле без шлема. Один из них точно был в шлеме, а еще один мог ехать в фуражке. Или даже двое…
Импровизированный мешок с грибами соскользнул с плеча и глухо шмякнулся в траву, но Чек этого не заметил. Он стоял там, где остановился, сжимая изогнутую рукоятку обреза, и пытаясь расслышать, о чем говорят бубнившие внутри дома голоса. Слышно было плохо, и Чек, сам не понимая, что делает, бесшумно двинулся вперед, топча рассыпавшиеся грибы.
Он добрался до окна и остановился, распластавшись по стене и чувствуя себя голым и незащищенным Замерший у вросшего в землю крыльца милицейский мотоцикл, казалось, был готов броситься на него и растерзать в клочья.
-..мне не вкручивай, — услышал Чек доносившийся сквозь разбитое оконное стекло незнакомый голос. — На харю свою посмотри, турист! На ней весь твой маршрут жирными линиями прорисован: от Москвы до Магадана и обратно до Москвы… Бомжуешь, е-н-ть, нарушаешь паспортный режим. Думал, никто тебя тут не найдет? У нас народ глазастый, дошлый. Да оно и понятно: кому же охота рядом с беглым зекой проживать?
113 
