очень нудно 
109 
Ветер гонит обрывки бумаги по расчищенной площади. Фургон возвращается с дюжиной ободранных подростков, у одного из которых кровоточит ухо. Все стоически смотрят вперед, как арестованные, так и надзиратели.
35 км. Камера починена. Картинка проясняется. Пиноччи, оберегая поврежденную ногу, отстает все больше. Магапиус продолжает держаться рядом с ним, предоставив бороться за лидерство Симонсену, Эриксталю и корейцу. В китайской группе Янг понимает, что миновал контрольный пункт 35 километров и теперь дойдет до финиша. Настроение у него улучшается, и он начинает раскрываться – а почему бы и нет? Он обходит Жоа, и друг подбадривает его: «Ци оу! Ци оу!».
Блинг пыхтит далеко позади – черт! черт! черт! Он чувствует, что ему не миновать контрольный пункт 35 километров. Этот мудило Муд! Как он будет радоваться, когда узнает, что мистер О-Сёл Ву не смог даже финишировать!
Японские телевизионщики проявляют недовольство поведением толпы. Эти китайцы что, немые как рыбы?? Звукорежиссер выходит на середину улицы с мегафоном и пытается чего-нибудь добиться от них. Толпа озадачена. Кричать? Зачем?
1.21. Кьел Эриксталь разрывает ленточку: 2 часа 15 минут 20 секунд. Результат не слишком выдающийся, но, учитывая местность, воздух и прочие сложности, вполне приемлемый. Сразу за ним финиширует норвежец Симонсен (2.15.51). Третий – Йонг Хьон Ли из Корейской Демократической Республики (2.15.52). За Ли следует его соотечественник Го Чу Сен, Чак Хаттерсли пятый – единственный из американцев, получивший вазу. Хромоногий американец с танзанийцем делят десятое место и на финише обнимаются.
Выйдя на последний круг на площади, Янг, к восторгу болельщиков, начинает обходить одного бегуна за другим. Наконец у людей появляется повод покричать. Японский звукорежиссер подзуживает их криками «Ци оу! Ци оу!», вынуждая полицейских обеспокоено собираться в группы. Все должны молчать. Но когда Янг прямо перед ними обходит двух итальянцев и двух японцев, тут уж и они разражаются воплями: Ци! Оу! Ци! Оу! Ци! Оу!
Янг оказывается не первым финишировавшим китайцем. Со временем 2.26.03 его опережает Пенг Хьяженг. Однако если Пенг пересекает линию финиша с зеленым лицом и едва переводя дыхание, Янг пробегает последний участок как спринтер – руки работают, цыганские глаза блестят. И толпа, хлынув вперед, поднимает его на руки.
Героями в Пекине не всегда становятся те, кто первым приходит к финишу.
А в это время на контрольном пункте 35 километров три официальных представителя выбегают на дорогу с большими желтыми флагами, чтобы остановить Блинга. Однако тот не обращает на них никакого внимания. «С дороги, желтые свиньи!» – и ускоряет шаг. Представители бросаются за ним вдогонку к вящему удовольствию зрителей, начинающих приветствовать его решительность. Воистину ци оу! Блинг продолжает бежать, понося отстающих представителей: «Вам никогда не взять живым Би Винг Лу!»
К его счастью, через квартал они прекращают погоню, и Блинг благополучно добирается до финиша, после чего приносит извинения, что почти на час задержал движение транспорта, и клянется, что сам не понимает, как это у него получилось.
– Наверное, это красный флаг произвел на меня такое действие.
На следующий день бегуны отдыхали, а журналистам предстояла еще одна обязательная экскурсия. На этот раз в сельскую местность, чтобы увидеть, как было указано, еще более древние достопримечательности.
Автобус останавливается на дороге, ведущей к усыпальнице Минь, и фотографу позволяют выйти и сделать снимки. Журналист тоже выходит, чтобы приглушить внутреннее брожение, вызванное Желтым Нашествием. Он переходит через дорогу и углубляется в грушевый сад, чтобы проконсультироваться со своей прямой кишкой.
Усевшись на корточки в колышущейся траве между опавшими грушами, он принимается размышлять о своей статье. Их группа раздобыла массу информации и отсняла кучу фотографий, но история из этого не складывалась. В том-то и была сложность с этой Новой политикой Поднятого бамбукового занавеса – сведений куча, а зацепиться не за что. Он уговаривает себя, что все это нужно нанизать на добрый старый сюжет о ловцах жемчуга или ждать вдохновения. И тут его взгляд падает на собранные им листья – Пресвятая дева! – вокруг него море дикой марихуаны, широкое и волнующееся!
Он возвращается к автобусу, лучась от возбуждения. Он еле может дождаться, когда закончится это путешествие по гулким усыпальницам и промозглым храмам, чтобы вернуться в свой номер. Трава жжет ему карман, как деньги, которые нужно истратить. В Пекине нет магазинов для наркоманов, зато, как напоминание об эпохе Опиумной войны, здесь продается масса трубок.
109 
