42 
— Я не говорила ничего подобного! — возмутилась Макси. — А ты-то сам почему занимался со мной любовью? — сердито огрызнулась она в ответ.
— Понятия не имею! — так же сердито ответил Ол.
Он стоял перед ней, полностью одетый.
— По-моему, мне пора. Уйду достойно, пока мы не наговорили друг другу таких гадостей, которые невозможно будет забыть и простить.
— Правильно, — согласилась Макси, с сожалением глядя на него и надеясь при этом, что ее внутренний разлад не отражается на ее лице.
Она… Она вовсе не хотела, чтобы он уходил. Макси медленно осознавала это. И она не хотела, чтобы их прощание было таким.
Но она не знала, что сделать, чтобы он остался. Ведь это невозможно! Им не вернуть прошлого, а будущего у их отношений тоже не могло быть. Так зачем же зря мучить себя и тешить иллюзорными надеждами?
— Я надеюсь, то, что произошло между нами, не помешает тебе приходить к бабушке, — сказал Ол, уже стоя в дверях.
— Конечно нет, — уверила его Макси и отвернулась, так как все еще не могла смотреть Олу прямо в глаза.
— Что ж, я пошел, — сказал он.
— Пока.
Макси опустила голову и не видела, как он уходил, но сразу почувствовала, что его больше нет в спальне. Затем она услышала, как на этаже открылся лифт, а затем он поехал вниз. Значит, Ол спускается на первый этаж.
Силы покинули Макси, она тяжело осела на ковер, и беззвучные слезы покатились по ее щекам. Что бы она ни говорила Олу, какими бы иностранными словами ни называла случившееся сегодня, но сама-то она точно знала, что все произошло по одной-единственной причине.
Она все еще любила этого человека, который когда-то был ее мужем.
11
— Как развиваются ваши отношения с Олом?
Макси с трудом оторвала глаза от газеты. Она просматривала ее в надежде найти интересные статьи, которые можно было бы прочитать вслух бабушке, чтобы как-то развлечь ее.
— Как развиваются наши отношения? — в недоумении повторила она, не сразу понимая, о чем идет речь.
Почему это вдруг у бабушки возник такой вопрос? И почему именно сейчас? Прошел уже месяц с того вечера, когда они с Олом неожиданно для себя оказались в одной постели, она с тех пор почти не видела его. Наверное, одно это уже давало ответ на вопрос Эвелины.
— Замечательно, — уверенно соврала она. — Хотя, конечно, Ол очень занят, поэтому мы не так уж часто и видимся. Но и у меня самой очень много дел. Кстати, я тебе еще не говорила, что редактор одобрил и вторую мою книгу?
— Девочка моя, я, конечно, больна! Но из ума я еще пока не выжила! — Голос бабушки был полон противоречивых эмоций.
Макси широко раскрыла глаза от удивления, лихорадочно соображая, что же ей сказать.
— Конечно же нет! Кто мог так подумать?
— Да вы с Олом. Ведь не было никакого примирения, правда?
Это было так неожиданно, как снег на голову, что Макси просто смотрела на Эвелину, не зная что сказать. Она мысленно задавала себе вопрос: кто же из них — дедушка, Ол или она сама — сделали или сказали что-то такое, что дало возможность больной заподозрить правду. Ол, конечно же, обвинит во всем ее!
Несмотря на натянутые отношения с Олом, Макси продолжала каждый день навещать Эвелину, гуляя с ней в саду, читая ей вслух. Ол иногда забегал во время ее визитов, а иногда заходил дедушка, так что Макси была в полной уверенности, что им втроем удалось провести Эвелину. Выходит, она ошибалась.
Макси постаралась еще хоть немного оттянуть прямой ответ.
— Почему ты так думаешь? Неужели я что-то сделала не так?
— Вовсе нет. Надо сказать, что вы с Олом просто великолепные актеры. Но я думаю, что вам было очень нелегко притворяться все это время.
— Ба…
— Позволь мне закончить, дорогая, — мягко, но решительно оборвала ее Эвелина. — Я очень беспокоюсь о тебе. Ты в последнее время выглядишь неважно. Может, стоит сходить к врачу?
Последний месяц и вправду был трудным для нее. Проблемы нарастали, словно снежный ком, и перспективы их решения была весьма неопределенными. Иногда Макси казалось, что она больше не выдержит. Правда, и Ол, и дедушка, как будто они специально договорились об этом, были очень деликатны и не особо мучили ее своим присутствием.
С каждым днем ей становилось все труднее и труднее делать счастливое лицо, ведь фактически ее личная жизнь потерпела полное фиаско.
— Я ведь говорила тебе, Ба, что работа над книгой требует много времени и сил…
42 
