очень нудно 
65 
— Это неправда, — резко перебил его Мансуров, — и вы об этом отлично знаете, профессор. Когда на полном ходу выпадаешь из поезда, глупо твердить, что у тебя все впереди, что ты их всех еще догонишь и перегонишь... Ты можешь только дохромать до ближайшей станции и снова сесть в поезд, но уже в другой... В другой, понимаете?
Арнаутский поджал губы.
— Простите, Алексей, — сказал он сухо. — Вы что же, считаете меня виновником собственного ухода из аспирантуры? Но ведь вы со мной даже не посоветовались, просто взяли и ушли! Я год не мог опомниться от шока! Я, между прочим, до сих пор о вас вспоминаю и уверен, что вы могли бы пойти очень далеко...
— Занять ваше место, например, — криво улыбнувшись, сказал Мансуров, — сделаться деканом мехмата. Или уехать за океан и там всю жизнь вкалывать на какую-нибудь “Дженерал электрик”, “Ай-Би-Эм” или НАСА... Послушайте, Лев Андреевич, зачем вы пришли? Ведь вы же не напрасно пошли на хлопоты, связанные с поиском моего адреса, правда? Это же надо было, как минимум, пойти в отдел кадров и уговорить тамошних бездельниц оторвать зады от стульев и порыться в пыльных папках! Невооруженным глазом видно, что вам не дает покоя какой-то вопрос. Так почему бы вам прямо не спросить о том, что вас интересует?
Он раздраженно раздавил в пепельнице только что закуренную сигарету, вскочил с подлокотника, пробежался взад-вперед по комнате, ловко огибая мебель и разбрасывая ногами мусор, снова примостился на подлокотнике и принялся закуривать, нервно чиркая колесиком зажигалки.
— Если вам неприятен мой визит, я могу уйти, — с достоинством произнес профессор, выпрямляясь на стуле и кладя дымящуюся папиросу на край пепельницы.
— Правда? — саркастически удивился Мансуров. — А как же ваше дело? Полно, профессор, не стесняйтесь! Вы меня уже заинтриговали, так что валяйте выкладывайте, с чем пришли.
Тон его был возмутительно грубым, но в нем угадывался еще какой-то оттенок, показавшийся профессору довольно любопытным. Лев Андреевич прожил долгую, полную событий жизнь, повидал разных людей и теперь без особого труда распознал этот оттенок. В тоне, которым разговаривал с ним Алексей Мансуров, сквозило чувство собственного превосходства. Вряд ли причиной этого высокомерия были деньги: для того, чтобы обогнать профессора математики по уровню личного благосостояния, в России достаточно более или менее успешно торговать косметикой или женскими колготками. Значит, у Мансурова была какая-то причина ощущать себя выше профессора Арнаутского в интеллектуальном плане. А раз так, значит, он действительно продолжал заниматься математикой и открыл что-то по-настоящему большое...
— Хорошо, — сказал Лев Андреевич. — Ваш тон недопустим, тем более что я вам не сделал ничего плохого, но вы правы: у меня есть вопрос, и я скорее умру, чем уйду отсюда, не добившись ответа. Можете продолжать хамить, я в своей жизни и не такого наслушался...
— Вопрос, — нетерпеливо дернув плечом, напомнил Мансуров.
— Вопрос? Извольте! Скажите, вам действительно удалось найти всеобщий коэффициент?
Мансуров посмотрел на него долгим взглядом. Взгляд этот был пристальным и недобрым, но Арнаутский постарался его выдержать и справился с этой нелегкой задачей.
— С чего это вы взяли? — медленно спросил Мансуров.
— Это не ответ.
— Еще какой ответ! Во-первых, с чего вы взяли, что я занимаюсь математикой, ищу какой-то всеобщий коэффициент? Всеобщий коэффициент, это ваше число власти, про которое вы нам с таким жаром рассказывали на первом курсе, — помните? — это просто байка. Но даже если бы мне удалось его найти, то почему вы решили, что я стану вам об этом рассказывать?
Задавая свой вопрос, Арнаутский дал себе слово не выходить из душевного равновесия, однако презрительное превосходство, звучавшее в голосе Мансурова, вывело его из терпения.
— Потому что даже вам наверняка хочется этим поделиться! — сердито воскликнул он. — Потому что настоящий ученый работает не только для себя, но и для людей. Потому что нормальному человеку жизненно необходимо одобрение окружающих! Потому что, когда ученый решил сложную задачу, которую до него никто не мог решить, он должен поделиться своей радостью с человеком, который, как минимум, способен понять, о чем идет речь! А вы? С кем вы поделились своим открытием? С соседом-алкоголиком? С девушкой на одну ночь?
Мансуров вздрогнул и уронил пепел с сигареты на свои шикарные черные брюки.
65 
