очень нудно 
39 
— Ладно, Перцелай, — сказал он, отсмеявшись, — хватит валять дурака. У тебя это неплохо получается. Я уже оценил.
Темно-серый перешел на «ты» и положил руку Матвею на плечо. Матвей опустил голову. Пересохшие ледяные ладони зачесались. Он машинально отметил про себя, что раньше экзема не начиналась так быстро. «Говорят, правая ладонь чешется к деньгам, — подумал он, — не правда. Она чешется из-за нервной экземы!»
— Ты ведь не хочешь вылететь из университета? — спросил темно-серый мягко и сочувственно.
«Идиотский вопрос! — подумал Матвей. — С какой стати я, круглый отличник, должен вылетать? Я, конечно, мысленно уже попрощался… Но, господи, третий курс, так все хорошо шло…»
— Послушайте, — медленно произнес он, — сейчас ведь не те времена. Сейчас все-таки восьмидесятый, а не тридцать седьмой, и я не понимаю…
— В общем, так, Перцелай, — перебил его темно-серый, — либо ты подписываешь вот эту бумажку, — он вытащил из портфеля тонкую папку, раскрыл ее, и Матвей с ужасом увидел отпечатанное на машинке заявление, начинавшееся словами: «Я, Перцелай Матвей Владимирович…» — либо вылетаешь из университета. А времена, Перцелай, всегда те…
— Я могу подумать? — неожиданно для себя спросил Матвей.
— Можешь, — разрешил темно-серый, — только недолго. Через неделю встретимся в этом же кабинете. Ты хороший парень, надеюсь, ты примешь правильное решение.
Решение, которое принял Матвей, показалось ему самому почти абсурдным…
Отец одной из его сокурсниц был подполковником, военным. В каких войсках он служил и чем командовал, Матвей не знал. Но то, что он — не «гэбун», знал наверняка. Напроситься к сокурснице в гости не составило проблемы.
— Слушай, Оленька, — сказал он, — у меня тут завязка появилась в «Красной звезде», мне надо сделать интервью с каким-нибудь военным.
— Нет проблем! — ответила Оленька. — Завтра папа дома весь вечер. Только не знаю, сумеешь ли ты его разговорить. Он молчун.
Отец Оленьки действительно оказался молчуном. Сначала Матвей вертел вокруг да около, изображал, будто берет интервью, задавал какие-то дурацкие вопросы. Но подполковник нетерпеливо взглянул на часы.
— Слушай, парень, не морочь мне голову. Ты же пришел не для интервью, а для какого-то другого разговора, только не знаешь, как начать.
— Меня вербует известная организация! — зажмурившись, выпалил Матвей. — Если я откажусь стучать на своих товарищей, вылечу из университета. Я не хочу ни того, ни другого. Я понимаю, вы считаете меня либо провокатором, либо идиотом…
Ладони чесались нестерпимо. Кожа на них стала совсем сухой и свекольно-красной. Подполковник молчал.
— Кроме подлости и гадости, то есть стукачества, я мог бы… — продолжал Матвей, путаясь и запинаясь. — В общем, я готов работать на военных, есть же у нас в стране военная разведка! Я собираюсь после университета, если, конечно, меня не вышибут, заниматься журналистикой. Жить и работать я буду в своем родном городе. Я легко вхожу в контакт с людьми, а мой родной город…
— Ты, парень, заучился совсем, — не дал ему договорить подполковник.
Он встал, высунулся в коридор и крикнул:
— Оленька, как там чай? Мы уже закончили. Так и не услышав ничего в ответ, Матвей выпил чашку чаю, отправился в общежитие и остаток недели безуспешно боролся с экземой. Кожа слезала с ладоней клочьями, к тому же руки тряслись, как у запойного алкоголика. Матвей даже похудел на три килограмма от переживаний.
Неделя прошла. В отдел кадров его больше не вызывали. Темно-серый не появлялся. А еще через неделю, по дороге в университет, с Матвеем поравнялся вишневый «Москвич». Человек лет сорока с аккуратными темными усиками высунулся из окна, позвал Матвея по имени-отчеству и пригласил сесть в машину.
— Вы собираетесь на каникулы ехать домой? — спросил усатый, не представившись…
С тех пор прошло много лет. Молчун-подполковник по фамилии Фролов, отец сокурсницы Оленьки, успел стать генералом. Он был непосредственным начальником Глеба Евгеньевича Константинова.
Матвей с блеском окончил университет, вернулся в родной город и стал работать на областном телевидении. Из него действительно получился лучший тележурналист области, к нему обращались кандидаты в мэры и в губернаторы, именно он организовывал и проводил рекламные кампании, за большие деньги сочинял тексты предвыборных листовок и воззваний, писал официальные речи и в определенной степени стал имиджмейкером для областных чиновников, рвущихся к власти.
39 
