очень нудно 
39 
Да, подумал он, направляясь к подъезду. Как бы то ни было, а сегодня дежурство выдалось удачным.
Подумать только, какую новость эта старуха сможет выдать своим подружкам! Ради такого удовольствия не грех и померзнуть часок-другой…
Проходя мимо старухи, он вежливо поздоровался.
Черный зонт вздрогнул и слегка отклонился назад.
Из-под мокрой ткани на Абзаца взглянули округлившиеся от безмерного удивления глаза.
– 3-здравствуйте, – ответила на его приветствие старуха.
Уже войдя в лифт, Абзац подумал, что даже не разглядел ее лица – только мокрый черный зонт, очки и выпученные глаза, которые с трудом помещались за толстыми стеклами.
В лифте он первым делом вынул из-под куртки револьвер, проверил барабан, взвел курок и лишь после этого нажал кнопку восьмого этажа. Лифт у него в подъезде был просто шикарный – большой, с зеркалом во всю стену и с очень мягким ходом.
Не удержавшись, Абзац посмотрел на свое отражение. Он увидел высокого мужчину в потрепанной одежде, давно нуждавшегося в услугах хорошего парикмахера, а главное – в отдыхе. Взгляд у мужчины был мрачный и затравленный, в глазницах залегли темные тени, подбородок заострился, а на скулах ходуном ходили желваки, которые, казалось, готовы были вот-вот прорвать кожу. Абзац отвернулся, не в силах отделаться от ощущения, что зеркало брезгливо морщится. Этот кусок покрытого амальгамой стекла слишком хорошо помнил прежнего Шкаброва – преуспевающего, одетого с иголочки и чрезвычайно довольного жизнью господина без определенных занятий.
Добравшись до восьмого этажа, лифт со сдержанным лязгом распахнул свои отделанные пластиком «под дерево» двери, но Абзац остался на месте.
Спустя несколько секунд створки дверей снова сомкнулись, и в их глухом стуке Абзацу почудилось неодобрение.
Он ждал еще секунд десять. Потом на крыше лифта ожил электромотор, и кабина плавно пошла вниз.
Абзац шумно вдохнул и выдохнул пахнущий резиной и пластиком воздух и поднял револьвер с глушителем на уровень пояса. Когда кабина остановилась, он вдруг испугался: а вдруг старуха со скамейки решила вернуться домой и поделиться новостью с подружками по телефону? А вдруг это совершенно посторонний человек, не имеющий никакого отношения к Сереге Барабану? Пожилой, со слабым сердцем… Увидев то, что поджидает его в кабине лифта, он может откинуть копыта безо всякой стрельбы, просто с перепугу.
Створки дверей неторопливо разъехались, как театральный занавес. На площадке первого этажа стояли двое молодых людей в одинаковых пальто и фуражках, как у приказчиков. На гладко выбритых, крепких, как антоновские яблоки, физиономиях без труда читалось одинаковое нетерпение, и руки у обоих были абсолютно одинаково заложены за отвороты пальто – туда, где висели в наплечных кобурах заряженные пистолеты.
Мигом собравшись, Абзац поднял револьвер повыше и спустил курок. Револьвер выстрелил со звуком, похожим на плевок, и один из молодых людей – на сей раз это оказался брюнет – обзавелся третьим глазом, расположенным точно между теми двумя, которые у него уже были до встречи с Абзацем. Он радостно схватился свободной рукой за свое приобретение и упал навзничь, крепко треснувшись затылком о кафельный пол.
– Смотри сюда, – ласково сказал Абзац остолбеневшему блондину, направляя ствол револьвера ему в физиономию. – Сейчас отсюда вылетит птичка.
Блондин подвигал разом онемевшими губами, разминая их до рабочего состояния, вынул правую руку из-за лацкана пальто, а левую из кармана и медленно поднял их на уровень плеч.
– Погоди, братан, – слегка дрожащим голосом проговорил он. – Не надо так резко. Блин, ты же Витька наглухо замочил! Ты что, брателло? Мы же свои, разберемся без гнилого базара…
– Вот именно, – сказал Абзац. – Давай, бери своего Витька за нижние конечности и затаскивай сюда. Покатаемся. И не дури. Ты ведь знаешь, кто я такой, правда?
Блондин торопливо кивнул, наклонился, ухватил своего приятеля за обутые в сверкающие кожаные ботинки ноги и волоком, как мешок, втащил в лифт.
Створки двери начали закрываться, норовя защемить покойнику голову. Застонав от натуги, блондин рывком втащил труп в кабину, как будто легкий удар сомкнувшимися створками мог иметь для Витька хоть какое-то значение. Абзац заметил, что затылок Витька оставляет на кафеле широкую красную полосу, и поморщился: в смысле соблюдения чистоты и конфиденциальности тридцать восьмой калибр мало отличался от сорок пятого. Впрочем, идя на это дело, он совершенно сознательно взял с собой «смит-и-вессон»: сегодня ему требовалась не столько убойная сила, которой, кстати, в этом никелированном страшилище было хоть отбавляй, сколько угрожающий внешний вид.
39 
