Лёгкий, ненавязчивый романчик 
123 
Впрочем, вскоре честолюбивый Платон постарался вытеснить брата из сердца императрицы, поскольку увидел, что тот слишком прочно стал там обустраиваться. «Очень уж смел стал, мальчик. Пожалуй, пора ему податься отсюда куда ни то подалее», – решил он. И через два месяца Валериан, снабженный инструкциями брата: «Глядеть, примечать и не лениться все замеченное отписывать», поехал в армию Потемкина. Наступал черед его подкопа под князя Тавриды...
– Не спеши, Платон Александрыч, не спеши. Спело яблоко само в руки свалится. – Николай Иванович Салтыков уже не рисковал называть нового фаворита уменьшительными именами. Более не приказывал, не наставлял, советовал. – Ты помни, друг мой бесценный, французскую-то поговорку: «Отсутствующие всегда не правы». Помнишь ли? Они доки сии лягушатники в истинах изреченных...
– Помню, ваше сиятельство, как не помнить. Только своим-то умом и не дошел бы. Спаси Бог, вы надоумили, как отец родной...
«Старый дурак еще может понадобиться, – думал про себя Зубов, – а у меня язык от лишнего комплимента не отсохнет».
– Господь с тобой Платон Александрович, скажешь еще – «отец»... Батюшка-то ваш, еще и меня уму-разуму поучит. Слыхивал, государыня его в первый департамент Сената обер-прокурором облагодетельствовала. Не по твоей ли просьбишке?.. А, голубчик?.. Ну, ну, помогай Бог. Только говорят, он тама и с мертвого осла три шкуры дерет. Гляди не заворовался бы... И сестричку охолонь. Узнает государыня, что она с Уайтвортом, послом аглинским махается, как бы не разгневалась...
Но Платон Александрович уже ничего не боялся. Поразмыслив, он добился удаления статс-дамы Нарышкиной, выразившей как-то недовольство его невниманием. Старая и верная подруга императрицы вынуждена была поехать «на отдых» в подмосковное имение. И теперь Зубов зорко следил, чтобы вокруг императрицы более не появлялись возможные претенденты. Конечно, для этого нужно было как-то обезвредить еще и камер-фрейлину Протасову. Императрица, хоть и охладела к ней, но ни за что не расстанется, значит, эту бабу надобно либо привлечь на свою сторону, что затруднительно и ненадежно, либо запугать. Но чем? И снова помог советом благодетель Николай Иванович. Рассказал про дочушку, что под видом племянницы живет в покоях Анны Степановны.
И в один прекрасный вечер, знакомой дорожкой, пришел Платон Александрович во фрейлинский флигель. В те комнаты, где жила Анна вместе с племянницами, милостиво принятыми государыней ко Двору. Камер-фрейлина сидела при свечах, и, надев очки, разбирала письмо от брата Петра Степановича. Визит фаворита ее озадачил.
– Bon soir, Анна Степановна, простите великодушно за нарушение вашего soir?e, кабы не крайняя нужда припасть к мудрости вашей, наставленья попросить. Господь свидетель, не осмелился бы беспокоить... – Зубов выразительно посмотрел на притихших девушек и те, не сговариваясь, поднялись и, сделав реверансы, побежали к себе. – Вот и хорошо, – продолжал фаворит, – так-то нам и говорить будет поспособнее.
Он даже не замечал, что, переходя на русский язык, перенимал манеру говорить своего наставника. «Ох, не иначе, как по наводке старой лисы графа Николая Ивановича пожаловал, – подумала Анна. – Что бы ему могло понадобиться? »
– Любите вы своих племяшек, Анна Степановна, вижу – любите.
– А как же не любить-то, Платон Александрович, кого мне еще любить после государыни. Женщина я одинокая. Вот они и скрашивают мои года...
– Какие ваши годы, голубушка Анна Степановна, пошто кокетничаете! А девицы ваши, так и впрямь розы с лилиями. Особливо Машенька... племянница ваша..
Он чуть заметно нажал голосом на последние слова и сердце у Анны оборвалось. При Дворе дочка Марьюшка, как и братние девочки Сашенька, Верочка, как Варюша и Катенька, считалась ее племянницей. Да и она любила их всех одинаково, как родных. Саша была уже в замужестве за князем Александром Голицыным. Веру сватал Илларион Илларионович Васильчиков, на Катеньку заглядывался воротившийся с князем Безбородко из Турции камер-юнкер граф Федор Васильевич Ростопчин. Машенька – доченька, единокровное дитя да Варенька пока партии не составили... Неужели государыня выдала ее тайну? А ему-то, чего ему надо-ть, чтобы, разве, не путалась под ногами, когда шагает?..
В ласковых словах фаворита Анна чувствовала скрытую, и если не прямую угрозу, то, во всяком случае, предупреждение. Либо она не мешается в его дела и тогда все будет хорошо и они остаются добрыми знакомыми. Либо...
123 
