46 
Она хотела сказать «от постели своей подружки», но, учитывая присутствие Криса, предпочла воспользоваться эвфемизмом. Тем не менее Джоан не сомневалась, что Филип все понял, и ее охватила недостойная радость, когда его губы недовольно поджались.
– Лори на Сейшелах, – без всякого выражения произнес он чуть погодя.
Джоан в который раз ощутила пустоту в желудке. Самонадеянно с ее стороны думать, что его привели сюда личные мотивы. Должно быть, первое ее предположение оказалось верным. Он приехал проверить, как расходуются его деньги. Поняв, что и сын, и муж ожидают ответа, она сказала:
– Как мило. – Ее тон свидетельствовал об обратном, и по кривой усмешке Филипа Джоан поняла, что он это заметил.
– А где эти Сейшелы? – спросил Крис, слегка разрядив атмосферу, и, когда Джоан не ответила, Филип сделал это за нее.
– В Индийском океане, – сказал он, снова расстегивая куртку и поднося стул к столу. – Ты ведь знаешь, где находится Индия, да?
– У него нет такого опыта, как у тебя, – ехидно заметила Джоан, не желая отдавать инициативу в его руки, и взгляд Филипа снова показал, что ее цель ему ясна.
– Я знаю, где находится Индия, – запротестовал Крис, предчувствуя очередную перепалку и пытаясь предотвратить ее. – А Сейшелы поблизости?
– Относительно. – Филип снова насмешливо взглянул на Джоан. – И твоей маме об этом хорошо известно.
Крис посмотрел на мать, но та избегала его взгляда, и мальчик снова повернулся к Филипу.
– Ты там был?
– Угу, – неохотно подтвердил он. – С твоей мамой.
– Это правда, мамочка?
Крис удивленно смотрел на нее, и Джоан почувствовала презрение к мужу за то, что он упомянул об этом. На Сейшелах они провели медовый месяц. Поездка истощила их бюджет, но оказалась такой чудесной, что Джоан и представить себе не могла.
– Это было давно, – призналась она. – Грошовое путешествие. Наверняка позже твой папа отдыхал там в более роскошных условиях, чем те, которые мог предоставить «Розовый атолл».
– Вспомнила, – усмехнулся Филип, и лицо Джоан снова вспыхнуло.
– Ты забыл, у меня нет в запасе дюжины других трансатлантических путешествий, которые могли бы стереть первое из моей памяти, – холодно сказала она. – С тех пор как родился Крис, мы вынуждены были экономить каждый пенни.
Теперь Филипу в лицо бросилась краска, и даже присутствие мальчика не смягчило его ответа.
– Не понимаю почему. Ты получала вполне достаточно после нашего разрыва.
Джоан сдержала рыдание. Как это несправедливо! О, конечно, она позволила ему купить ей квартиру, и он более чем щедро покрывал их ежемесячные расходы. Однако в последние годы учеба Криса и болезнь матери истощали ее кошелек, равно как и душевные силы. Но Филип об этом не знал.
Повернувшись к холодильнику, чтобы положить туда купленные продукты, Джоан украдкой вытерла глаза. Но в следующий момент услышала звук резко отодвигаемого стула, а затем протестующий возглас сына и поняла, что происходит. Исправить ситуацию она уже не могла.
– Я ухожу, – бросил Филип, перекрывая голосом жалобные просьбы Криса.
Джоан сумела лишь кивком выразить свое согласие. Пусть идет, решила она. А еще лучше, пусть возвращается в Бирмингем. Он способен принести им только боль.
Ей показалось, что Филип достал что-то из кармана куртки и бросил на стол, но она не была в этом уверена. Крис плакал уже по-настоящему, и думать о чем-то другом в этот момент Джоан не могла. Как же она сможет утешить сына после ухода отца?
Только когда звук мощного мотора растаял в ночи, Джоан разглядела, что оставил Филип. Посреди соснового стола лежала пачка банкнот. Вот что он извлек из кармана куртки; вот что он извлек из ее беспомощной попытки защитить себя.
Крис выбежал из дома вслед за отцом, но Джоан понимала, что нет смысла следовать его примеру. Филип уехал, а деньги – Бог знает, сколько их там, – останутся у нее до тех пор, пока она не найдет возможности вернуть их.
Филип стоял у окна своего номера в «Приюте друидов» – чем меньше деревенька, тем громче в ней названия! – и смотрел, как первые лучи утреннего солнца появляются из-за горизонта.
Главная улица Санфилда была совершенно пуста в этот час. Было еще слишком рано отправляться за покупками в Дивайзиз или Солсбери, и даже самые ранние пташки – молочники – не начали свой ежеутренний обход.
Впрочем, нельзя сказать, чтобы Филипа очень интересовала жизнь деревушки. Он вообще не стоял бы здесь сейчас, если бы не Крис. Филип презирал себя за то, что сдался на мольбы мальчика. Он не понимал, что заставило его пообещать сыну Джоан не уезжать в Бирмингем немедленно. Теперь же Филип твердо решил, что, когда проснется хозяин, он, оплатив счет, уедет. Остаться здесь означает еще больше осложнить и без того тяжелую ситуацию.
46 
