39 
Валерка… Бедный Валерка! Он, как пробка, вылетел из глубины и, отплёвываясь, поплыл к берегу. Лёня, который подоспел на подмогу, протянул ему палку, помог выбраться на берег.
— Ж-жив? — пытаясь заглянуть в глаза другу, прошептал Алик.
— Жаль, что ты жив, — отозвался Гуз таким спокойным голосом, что Алику стало страшно. — Ремни у тебя?
— Н-нет… Ты ведь их… п-понёс…
— Ну, а ты теперь возьми и принеси.
Как бы там ни было, а кончилось всё куда лучше, чем могло кончиться. Поворчав немного, Валерка велел Алику искать «проклятую дырку». И как все обрадовались, когда оказалось, что вход в «крепость» был совсем рядом, под выступом, на котором они стояли!
Ещё через несколько минут все трое притаились за перегородкой, сквозь узкие щёлки в которой пробивался в коридор тусклый свет свечи.
Друзья припали к щёлкам и… удивлённо переглянулись. Что такое? Почему в землянке один горбун? А где Скуратов? Неужели он?..
— Ты, Альфред? — вдруг встрепенулся горбун, поворачиваясь к широкой норе с противоположной стороны землянки.
— Я, не бойся, — послышался знакомый голос, и в отверстии норы показался Скуратов.
Ребята снова переглянулись, ничего не понимая. Альфред? Какой Альфред? Это же Архип…
— Ну, что ты там увидел-услышал? — спросил горбун, доставая откуда-то из-под нар бутылку.
— Тихо…
— Чудак ты! — ухмыльнулся горбун. — Кто сюда пойдёт такой порой? Садись?
— Но я ведь сам слыхал, как что-то бултыхнулось в воду, будто камень бросил кто-то, — возразил Скуратов.
— Камень, видно, и был. Берег дождём размыло, вот и обваливается… На, погрейся. Старый Войтёнок да Казанович, верно, не подносят?
— Да нет, раз как-то пил с ними! — Скуратов ловко опрокинул в рот стакан.
— Знай они, кто ты такой, они бы тебе поднесли! — снова ухмыльнулся горбун и налил себе.
— Думаю, и тебя не обнесли бы, — ответил Скуратов. — Ты для них не менее желанный гость.
— Это верно, — согласился горбун.
В землянке наступила тишина. Горбун грыз воблу, Скуратов о чём-то сосредоточенно думал, хмурил косматые брови. Освещённое свечой, лицо его казалось хмурым.
— Что с тобой? — пристально посмотрел на Скуратова горбун.
— Так, ничего… — Скуратов вздохнул, взял со стола папиросы. — Ходил недавно по своим старым стёжкам-дорожкам.
— Где это?
— Да тут, недалеко. На Сухом болоте… — Скуратов наклонился к свече, прикурил и жадно затянулся. Горбун насторожённо следил за каждым его движением.
— Ну, и что тебя там так разволновало? — полюбопытствовал он, не дождавшись, когда Скуратов заговорит сам.
— Находка одна. Даже не одна… Но одна особенно…
— Ну-ну?
— Нашёл я за болотом, на островке, могилу знакомого человека. Почти два года жили под одной крышей…
— Кто такой? — удивился горбун.
— Ты его не знаешь… Итальянец был у меня, Виано. Мы с ним даже в Италию ездили, к его родным. В отпуск… Я думал, он в ту ночь в плен попал, — очень уж неожиданно налетели они на нас. Да вот, оказывается, здесь лежит…
— А-а! — неожиданно весело воскликнул горбун, и в глазах у него загорелись хитрые огоньки. — Помню, помню! Ты рассказывал мне что-то такое. Правда, пьян был… Это не отец Виано помог тебе из Западной Германии перебраться в Италию?
— Он, — неохотно подтвердил Скуратов.
— Старый Виано, кажется, богат был?
— А тебе что? — насторожился Скуратов.
— Да так… — Горбун подмигнул Скуратову и, сделав пальцем движение, как будто нажимает на спусковой крючок пистолета, спросил — Это не ты его?
Густые брови Скуратова нахмурились. Он раздавил на столе недокуренную папиросу и, отчётливо произнося каждое слово, сказал:
— Ты бы прикусил язык. Больно длинным он у тебя стал!
— Ну вот и разозлился! — по-приятельски похлопал Скуратова по плечу горбун. — Успокойся, я пошутил. А какая вторая находка?
Скуратов помолчал, потом сдержанно усмехнулся и достал из кармана фашистский орден.
— Железный крест?
— Железный… Пятнадцать лет пролежал в блиндаже под полом и — как новенький!..
— Погоди, а чей это?
— Забыл уже! — засмеялся Скуратов. — Помнишь, как в сорок третьем по сигналам одного обер-лейтенанта на эти землянки, где мы сейчас сидим, посыпались бомбы…
— А-а! — воскликнул горбун. — Только… на кой чёрт тебе эта цацка?
39 
