17 
Ребекка подавленно опустила голову.
— Надо же такому случиться!
Дэниел поморщился.
— Конечно, веселого мало, но с этим придется как-то смириться. Ну почему я должен доставлять Сандерсу удовольствие, согласившись играть по его правилам? Я не собираюсь поддаваться на его шантаж.
— Но ты не можешь так поступить! — испуганно воскликнула Ребекка.
— Почему?
— Неужели ты позволишь, чтобы Нелли имела дело с этим подлецом.
— Ты сама сказала, — мягко напомнил Дэниел, — что наша дочь уже не невинная девочка. А Сандерсу быстро наскучит эта игра, если он увидит, что пользы от нее никакой!
— Не могу поверить… — едва слышно проговорила Ребекка, широко раскрыв глаза.
— Во что?
— В то, что ты отворачиваешься от собственной дочери, чтобы проучить меня.
— Тебя?! — удивленно воскликнул Дэниел. — Какое отношение это имеет к тебе?
— Ты намекнул на то, что Эрбен имел какие-то виды на меня. Что ты хотел этим сказать?
— Я хотел сказать? — с совершенно невинным видом повторил Дэниел. — Ничего особенного. Просто я знаю, что ты нравишься Сандерсу.
— Послушай, не нужно играть со мной. Положение очень серьезное. Нам нужно что-то сделать!
— Вот с этим я согласен.
Слова Дэниела, подкрепленные красноречивым взглядом, вызвали в теле Ребекки жаркую волну вожделения. Нечто похожее уже происходило с ней, когда она была наверху, в спальне, и принимала ванну. Господи, как трудно оторвать от Дэна взгляд! Знает ли он, что делает со мной? Или для него это всего лишь привычка сражать женщин своим обаянием?
— И что ты предлагаешь? — прерывисто дыша, спросила она.
— Видишь ли, меня, конечно, обуревает страшная злость, я готов на все. Но Сандерс именно этого и добивается. Он ожидает, что я тотчас брошусь в Чикаго и соглашусь сняться в его новом фильме, только бы он оставил в покое мою дочь. Если же я не сделаю этого, он будет страшно разочарован. — Дэниел положил руку на спинку дивана и принялся, словно невзначай, играть платиновыми волосами Ребекки. — Поэтому я предпочитаю оставить все как есть, а сегодня мы с тобой можем провести приятный вечер. Как в добрые старые времена.
Ребекка чувствовала, что еще секунда — и она разрыдается. Дэниел не только отказывается помочь ей, но еще, похоже, считает себя вправе подвергнуть ее издевательствам. И не только моральным, но и физическим. Пальцы Дэна коснулись ее шеи, стали ласково теребить волосы на затылке. Она постаралась отодвинуться под предлогом, что хочет поставить на столик пустой бокал.
— Бекки, — нежно произнес Дэниел, и звук его голоса заставил затрепетать каждую клеточку ее тела. — Почему бы нам не доставить друг другу немного радости, пока есть такая возможность. — Он завел волосы Ребекки ей за ухо и зашептал, приблизив губы к самой мочке: — Ты же хочешь меня и поэтому так дрожишь, что мы оба скоро свалимся с дивана. Я не могу сказать, что возражаю против этого. Не впервой нам заниматься любовью на полу.
— Заниматься любовью?.. — чуть дыша выговорила Ребекка, которую все больше и больше охватывала паника.
— А почему бы и нет? — продолжал он, поглаживая ее по волосам. — Только не говори, что ты уже успела забыть, как хорошо нам бывало, когда мы оставались наедине. — Он скользнул пальцами по ее шее, горлу и добрался до груди. Помедлив, нежно потеребил пальцами напрягшийся под свитером сосок, прежде чем переместить руку на ее колени. — Помнишь, как ты признавалась мне, что испытываешь такое сильное желание, что тебе больно… — Он осторожно просунул руку между ног Ребекки и углубился по мягкой коже бедра к паху. — Вот здесь, — закончил Дэниел фразу с заметной дрожью в голосе. Но, когда он уже совсем уверенно потянул вверх край юбки, Ребекка не выдержала и попыталась оттолкнуть его руку.
— Нет. Не смей!
— Нет? — удивленно повторил за ней Дэниел, как будто не поверив собственным ушам.
Ребекка стыдливо старалась сдвинуть ноги, хотя на самом деле ей хотелось сделать обратное.
— Мы не можем… — неуверенно произнесла она, втайне желая, чтобы он продолжал, и непроизвольно раскрыла губы, проведя по ним влажным языком.
Ласки некогда любимого человека волновали ее. Она начала понимать, что уверенность в умении владеть собой существует лишь в ее воображении. Стоит только Дэну коснуться ее, и все пропало — решимость, как потревоженная вода, заколышется и разойдется кругами.
17 
