48 
— Здравствуй, Бекки! — На лестничной площадке стоял Дэниел.
Ребекка открыла рот от удивления.
— Надеюсь, ты не возражаешь против моего вторжения. Я взял ключ у дочери. Мне не хотелось заезжать к тебе в салон и встречаться с Терезой.
У Ребекки голова пошла кругом.
— Где Нелли? — вскрикнула она, испугавшись, что он приехал сообщить о решении дочери остаться у него.
— Почему бы нам не пойти в гостиную и не выпить по бокалу вина? — невозмутимо промолвил Дэниел. — Там и поговорим. Ты выглядишь усталой, Бекки. Что, сестра не дает покоя?
Тяжело вздохнув, Ребекка покорно направилась вверх по лестнице.
— Значит, Нелли осталась в поместье? — спросила она, усаживаясь в гостиной на диван и принимая из рук неожиданного визитера бокал.
— Ей хочется еще немного погостить у меня.
— Что значит «немного»?
— Возможно, до Рождества. Надеюсь, ты не будешь возражать.
— Ах, до Рождества! — Ребекка почувствовала облегчение. Полтора месяца не такой уж большой срок.
— Конечно, ее учеба слегка пострадает, но, думаю, особой беды не будет.
— Ну что ж, хорошо…
— Ты согласна? — обрадовался Дэниел. Он сунул руки в карманы и прошелся по комнате. Затем остановился и пристально посмотрел на Ребекку. — Дело в том, — осторожно начал он, — что я хотел попросить тебя еще об одном. Не согласишься ли и ты провести пару недель в Ферндейле? Мне кажется, нам нужно разобраться в наших отношениях. С тех пор как ты умчалась в Чикаго, я только об этом и думаю.
— Даже так? — Голос Ребекки дрогнул, в горле внезапно пересохло.
— Да, так. — Дэниел не сводил с нее глаз. — В тот день, на конюшне, ты обиделась, когда я заговорил о Валентайне… Впрочем… — он замялся, — впрочем, это не имеет никакого значения. Увидев тебя вновь, я понял, что мне не хватает тебя.
— Не хватает? — эхом повторила Ребекка.
— Да. Ты нужна мне. — Он смущенно улыбнулся. — Возможно, это признак того, что я начал стареть. Я больше не могу тратить время на погоню за миражами. — Дэниел вздохнул. — Ну, что скажешь?
Повисла недолгая тишина.
— Значит, ты не можешь допустить, что никакой связи с Джимми Валентайном у меня и не было?
— О господи, это не имеет для меня никакого значения, — нетерпеливо произнес Дэниел. — Мои чувства к тебе не изменились. Когда ты впервые приехала в Ферндейл, я словно прозрел. Как ты думаешь, почему я явился за тобой и Нелли? Я ведь мог пригласить к себе одну дочь.
Ребекка задумчиво отпила глоток вина. Все-таки она еще не до конца понимала, о чем идет речь.
— Так ты веришь мне сейчас? — спросила она.
— Бекки, это не имеет значения!
Ребекка поморщилась.
— То есть, несмотря на то что, по твоим словам, у тебя сохранились ко мне какие-то чувства, ты все же не веришь мне?
— Господи, ну хватит…
— Так да или нет?
— Ты необходима мне, — вздохнул Дэниел. — Разве этого недостаточно?
— Послушай, а Нелли случайно не рассказывала тебе, о чем мы с ней говорили? — Ребекка вдруг насторожилась.
— Нет, — устало ответил Дэниел. — И вообще я не стал бы слушать никого, кто попытался бы повлиять на наши отношения. Полагаю, Тереза в свое время думала, что оказывает тебе услугу, ограждая от меня, но мы знаем, чем все обернулось.
— Тереза? Так это ее заслуга в том, что ты приехал сюда?
— Пойми же, наконец, что я приехал потому, что не мог оставаться без тебя! — воскликнул Дэниел. — Я люблю тебя, Бекки. Возможно, я ненавидел тебя за то, что ты сделала, но любить не переставал никогда!
Он вынул из рук Ребекки бокал и поднял ее на ноги. Затем прижался к ее губам с нежностью, которой до недавнего времени не было и в помине, зарылся пальцами в шелковистые женские волосы и целовал до тех пор, пока не почувствовал, как она обмякла. Его поцелуи были такими сладкими и страстными, словно он демонстрировал все те чувства, о которых только что говорил. Они стояли, прильнув друг к другу — грудь к груди, бедра к бедрам, и как будто пытались слиться воедино. Дэн просунул руку под блузку Ребекки, а затем дальше, под бюстгальтер, и стиснул ладонью полную грудь.
— Я так хочу тебя… — прошептал он, прижимая к себе Ребекку еще сильнее. — Я не мог спать по ночам, потому что вспоминал, какая ты мягкая и горячая. Я и сейчас хочу проникнуть в тебя, причем так глубоко, чтобы потерять последние остатки рассудка!
— Дэнни…
48 
