очень нудно 
39 
Петров какое-то время молчал. Юрий Греков тяжело дышал и тоже молчал.
— Значит, что мы с тобой имеем? Ты сейчас думай как следователь. Я понимаю, Юра, что тебе тяжело. Но — соберись.
— Я попробую, — хрипло сказал Юрий Греков.
— Нина застрелилась между одиннадцатью и полуночью. Временной люфт у нас в полчаса. Когда ты мне позвонил, на часах было две минуты первого. А часы у меня точные.
«Что ты заладил: часы, часы…» — раздраженно подумал Греков.
— Входная дверь была открыта, — продолжал между тем Петров. — Замок не взломан, мы проверяли. Значит, Нина ее открыла сама. Могла она открыть дверь постороннему?
— Это вряд ли, — покачал головой Греков. — Моя жена была, конечно, женщина со странностями, но ночевать одна она боялась, и никому чужому дверь не открыла бы. Она всегда в глазок смотрела, прежде чем… Хотя…
Греков задумался.
— Что? — насторожился Петров. И вдруг резко крутанул руль: справа вновь появился нахальный «мерседес» и попытался протиснуться вперед. — Эй! Парень! Совсем того?
Он выразительно покрутил пальцем у виска. «Мерседес» сдал назад и едва не задел задним бампером серебристую «мазду». Петров покачал головой:
— Что делают, а? Ненавижу пробки! По-моему, простояв в ней два-три часа, люди начинают сходить с ума. О чем думаешь, Юра?
— О Нине. Черт его знает! За последний месяц она так сильно изменилась! И то, что ты рассказал… Я уже не знаю, на что была способна моя жена, а на что нет!
— Опустим это, — резко сказал Петров. — Будем исходить из того, что позвонившего в дверь в начале двенадцатого Нина знала. Скажи, братьев Петуховых она могла впустить в дом?
— Ну… — замялся Греков. — Старшего она почти не знала. Они уже несколько лет не виделись. Не думаю, что, увидев на пороге здоровенного детину, она пустила бы его в дом, даже если бы он представился. Анатолию Петухову у нас на даче делать было нечего.
— А младшего?
— Пашку жена просто обожала. Когда она еще работала в библиотеке, он был маленьким и все время там крутился. Нина очень любила детей. Подсовывала ему книжки с картинками, детские энциклопедии. Антонина больничных листов не брала: если Пашка болел, тащила его на работу. Однажды он руку сломал, так две недели с загипсованной рукой, с утра до ночи, торчал в библиотеке. Я помню, как Нина радовалась. Она любила с ним возиться. У нее ведь мог быть сын Пашкиного возраста.
— Значит, она относилась к Павлу как сыну. И если бы он около полуночи позвонил в дверь…
— Думаю, она бы ему открыла. Решила бы, что парню нужна помощь: деньги там, с родителями поссорился или еще чего. Постой-ка… — И Греков задумался. — В тот вечер был звонок к нам на квартиру. Я взял трубку, а там молчание. Потом еще раз позвонили. Проверяли, что ли, где я нахожусь? Узнали, что я в городе и поехали на дачу. Логично. А я этому звонку значение не предал! Вот оно что! Петухов звонил! Послушай… А тот свидетель, который их видел.
— А что свидетель?
— Ты сказал: он возвращался из магазина. Насколько я в курсе, круглосуточно там можно купить только спиртное. Он что, за бутылкой ходил?
— Именно, — вздохнул Петров.
— Небось был уже в нетрезвом состоянии. Выходит, его показания можно оспорить. Мало ли, что мужику спьяну привиделось!
— Можно было бы оспорить, — охотно согласился Петров, — если бы не камешки, которые нашли у Петуховых в квартире.
— Я думаю про младшего: неужели и он там был?
— Надо было следить за парнем. Сами виноваты, упустили. А у него возраст такой. На старшего насмотрелся — бандитской романтики захотелось. Им сейчас хочется все и сразу, молодежи. Ждать мочи нет. А тот небось и в казино водил, показывал: смотри, мол, младшой, как надо жить! Бац — и в дамки! А ты, дурак, пять лет в вузе будешь париться, а потом работать от звонка до звонка, на чужого дядю. И мать давит: учись, ходи на курсы, вытягивай аттестат. Старший-то институт бросил. Липовую справку достал, от армии отмазался. Живет широко, в свое удовольствие. Машина у него иномарка, деньги имеются. Вот Павел и сломался.
Они помолчали. Время шло. Машины по-прежнему стояли. Если и продвигались вперед, то на какие-нибудь сантиметры, не больше. Юрий Греков вытирал пот со лба. В салоне было душно.
— Второй час стоим, — вяло заметил он.
— Да, попали.
— Эти, в автобусе, небось весь коньяк выпили, — кивнул Греков влево, где через ряд затесался между двумя тяжеловозами автобус с подружками Нины. — Голос-то у Антонины был как, нормальный?
39 
