68 
— Что, Толя?
— Пашку жалко, — хрипло сказал Анатолий Петухов.
— Слава богу, — всхлипнула Антонина Дмитриевна.
— Дурак я. Но кто ж знал?
— Что знал, Толя?
— Что грохнут ее, вот что! Мы с Пашкой через забор перемахнули. Дом-то их с краю стоит. Вы там были пару раз, Нинка в гости приглашала, вот братан и запомнил адресок. Короче, мы на крыльцо — а дверь-то открыта! Вошли. Огляделись. Дверь в комнату настежь. Мы туда. А она на диване лежит. Волосы в кровище. Мертвая уже. Пашка перепугался насмерть, и к двери. А я ему: погоди, мол, раз такое дело, так нам же проще. Мать же тебе сама сказала, где Нина камешки-то хранит. На кухне, в посуде с гречневой крупой. Анатолий замолчал.
— А… дальше что? — спросила Антонина Дмитриевна.
— А ничего. Братана мутить стало. Мальчишка еще. Вышел в коридор, к притолоке прислонился, глаза завёл. Я на кухню метнулся. Банки начал перетряхивать. Нашел камешки — и бежать. Наверх уже не пошли. Да и показалось мне, будто там кто-то ходит. Не хотелось светиться. Выскочили мы на крыльцо. Пашка аж трясется весь. Да и мне, мать, не по себе было. Хотя знал ведь, зачем еду!
— Толя!
— Но убивать мы ее не хотели. Так, припугнуть малость, если бы она дома оказалась. Погрозить. Ну смазать по физиономии пару раз, чтоб молчала.
— А если бы… если бы она в милицию заявила?
— Не заявила бы. Я ее дружками хотел припугнуть. Что красного петуха пустим, если в ментуру побежит. Да что теперь говорить-то! Все равно узнали, что мы там были. И камешки нашли. Пашку жалко, мать.
— Мы с отцом скажем, что он дома был, — всхлипнула Антонина Дмитриевна.
— То-то и оно. А я скажу: с друганом, мол, в дом полез. А с кем, не их печаль. На себя все возьму. Ты только Ольку с Настей не бросай. Там уже все, крантец, разъехались мы, но чтоб дочка папу помнила. Ты ходи к ним. Подарки там, гостинцы. Шоколадки чтоб. Замуж снова выскочит, так чтоб фамилию, слышишь, чтоб фамилию и отчество мои оставила. Дочке чтоб. Настя Петухова. Анастасия Анатольевна. Слышишь?
— Толя, я слышу.
— А то я ее знаю. Сука.
— Петров, старший оперуполномоченный, обещал помочь, если ты сдашься, Пашу выпустить. Толя? — жалобно спросила заведующая.
— Возвращаюсь я, мать.
— Главное, что вы ее не убивали…
— Слово даю!
— А кто ж тогда, Толя?
— Это я ментам скажу.
— Телефон тебе дать?
— Какой телефон?
— Петрова. Анатолий задумался.
— Позвони и честно все ему расскажи, — затараторила Антонина Дмитриевна. — Что не хотели. Не убивали. А наверху кто-то ходил. Что не с братом ты был.
— Ладно. Давай номер, — нехотя сказал Анатолий, и Антонина Дмитриевна торопливо полезла в сумочку за блокнотом, приговаривая:
— Сейчас, Толя, сейчас…
Потом Анатолий тяжело вздохнул и спросил:
— Мать, Машка там?
— Ма… — Антонина Дмитриевна оглянулась и поймала испуганный Кискин взгляд. — Здесь. Рядом.
— Скажи ей… А, ничего не говори. Ждать она меня не будет, это я и так знаю. Ладно, проехали.
— Я найму тебе лучших адвокатов, я передачи тебе носить буду, приезжать, я…
— Все, мать. Я развернулся. Давай. Увидимся в суде, — грустно сказал старший сын. И фальшиво запел: — Таганка… Где ночи, полные огня? Таганка… Зачем сгубила ты…
— Толя…
Но в трубке уже было молчание. Антонина Дмитриевна вытерла слезу, сбегающую по щеке.
— Одумался, значит, — тихо сказала Татьяна.
— Возвращается, — вздохнула Инна.
— Не убивали они. Не убивали… — простонала Антонина Дмитриевна.
— А кто? — высоким голосом спросила Галя.
— Я знаю — кто, — сказала вдруг Татьяна.
— Ну? — повернулись к ней женщины.
— Что Валентина-то говорила? Нинина сестра?
— А что? — спросила Антонина Дмитриевна.
— Что они долги отдали, вот что! А с каких шишей? А?
— Ты думаешь, что это Николай Нину… убил? — охнула Антонина Дмитриевна. — Валентина призналась, что они поссорились. Что Нина за последние полгода сильно изменилась. Денег давать перестала. Как это она сказала? «Теперь ваши долги — это ваши проблемы».
— То-то и оно! — подняла указательный палец вверх Татьяна.
Все замолчали, обдумывая вышесказанное. Вновь стала слышна веселая песенка, льющаяся из магнитолы.
— Да-а… — протянула Таисия Максимовна. — Такие вот дела.
— Тоня, а ведь ты лукавила, — сказала подруге Татьяна.
— Что такое? — вскинулась заведующая.
68 
