63 
– Боже мой, – поразилась Ирина, – вы что же, так и разгуливали с этим арсеналом по галерее?
– А что такого? – спросил Сиверов с таким видом, будто у него только что поинтересовались, всегда ли он надевает брюки перед выходом из дома.
– Ну... – Ирина не сразу нашлась с ответом. – Так это же, наверное, тяжело!
– Своя ноша не тянет, – улыбнулся Глеб. – И потом, хороший современный пистолет, даже полностью снаряженный, с шестнадцатью патронами в обойме и одним в стволе, весит никак не больше приличного, солидного альбома с репродукциями.
– Ну, все равно... – не сдавалась Ирина.
Мысль о том, что некто всего час назад с умным видом расхаживал по залам Третьяковской галереи, имея при себе два заряженных пистолета, как какой-нибудь ковбой, казалась ей кощунственной и непристойной.
Сиверов, похоже, догадался, о чем она думает.
– Да нет, не все равно, – суховато сказал он. – Конечно, смотрители залов Третьяковки были бы удивлены, обнаружив при мне пару стволов, но, если бы кто-то все же решил заставить вас замолчать, он бы удивился гораздо больше, когда я вступился бы за вас, размахивая альбомом с репродукциями.
Ирина возмущенно фыркнула.
– Так вы не шутили, когда собирались записаться в мои телохранители?
– Я что, похож на человека, который шутит подобными вещами?
Вопрос был, в принципе, риторический и не требовал ответа, но Ирина почему-то пытливо вгляделась в лицо своего спутника. Темные линзы очков бесстрастно поблескивали, отражая солнечный свет; незагорелое лицо казалось таким же выразительным, как посмертная гипсовая маска, и все из-за этих чертовых очков. Мимика человеческого лица передает лишь самые грубые и наиболее ярко выраженные эмоции, нюансы же можно прочесть только по глазам. Не потому ли Сиверов все время носит солнечные очки, не снимая их даже в плохо освещенном помещении? Как бы то ни было, впечатления шутника он сейчас не производил – возможно, из-за этих очков, возможно, из-за пары огромных пистолетов.
– Нет, – медленно проговорила она, – не похожи.
Глеб в две затяжки докурил сигарету, бросил окурок под ноги и растер его подошвой.
– Сначала – мишень, – сказал он, огляделся по сторонам и, не найдя ничего подходящего, выволок из машины свою новенькую папку для эскизов. – Сойдет для первого раза.
Опешив, Ирина смотрела, как он, отойдя от машины метров на двадцать, установил папку более или менее вертикально и подпер сзади какой-то кривой палкой, подобранной тут же, на дне траншеи. Темно-синяя папка отличалась весьма приличными для таких вместилищ размерами – где-то семьдесят на девяносто, – но на таком расстоянии она казалась не больше школьной тетради для письма, и Ирина проглотила готовый сорваться с губ вопрос: не великовата ли мишень?
Вместо этого она спросила другое.
– Неужели вам не жаль папки? Ведь вы ее только что купили!
– А зачем она мне? – равнодушно пожал плечами Глеб. – Эскизы в нее складывать я все равно не стану, и моя роль молодого художника, которого по вашей протекции пустили в Третьяковку сделать пару зарисовок, к счастью, исчерпана. Ну-с, приступим?
С этими словами он вынул из кобуры пистолет – тот самый, с непомерно длинным и толстым стволом.
– Сразу такой большой? – испугалась Ирина.
– Чем больше, тем лучше, – заверил ее Глеб. – Вы в курсе, что римские легионеры учились драться деревянными мечами, которые были вчетверо тяжелее настоящих? Учиться стрелять из дамского браунинга – пустая трата времени, потому что эффективно поразить цель из такого оружия можно только с очень близкого расстояния, почти в упор. А для этого никаких особых навыков не требуется, надо только знать, как его снять с предохранителя и куда нажать.
– Ладно, хорошо... Но вон тот, второй, кажется, все-таки поменьше.
– Тот, второй, – сказал Глеб, – это "кольт" сорок пятого калибра. Он тяжелее, и у него слишком сильная отдача. Можете повредить руку, и потом, это будет слишком громко – глушитель к нему я не захватил.
– А этот...
– Этот с глушителем, и патронов в нем вдвое больше – целых семнадцать. Держите.
Ирина осторожно, будто пистолет мог ее ужалить, взяла обеими руками теплый, увесистый "глок". Теперь она видела, где кончается ствол и начинается казавшийся здесь лишним и посторонним длинный толстый цилиндр глушителя. Глушитель ее поразил: он был явным и неопровержимым свидетельством того, что Глеб Петрович носит при себе пистолет вовсе не для самоутверждения и не затем, чтобы кого-то пугать. Глушитель нужен, когда требуется устранить кого-то без лишнего шума, это знала даже далекая от подобных вещей Ирина Андронова. Следовательно...
63 
