очень нудно 
57 
— Какие еще пистолеты?
— В кабинете был кроме тебя кто-нибудь, когда ты вошла?
— Нет.
— А дверь? Дверь в студию?
— Кажется… Открыта, да.
— Черт! Вот идиотка!
— Кто?
— Впрочем, это мне на руку. Меньше проблем. В кои-то веки повезло! Спасибо тебе, госпожа Фортуна, за то, что на этот раз вижу твой перед, а не зад! А ты им уже сказала, что не Мария Кирсанова?
— Нет. Не смогла. То есть, я растерялась, и… голова закружилась.
— Понятно. Тебе и в самом деле плохо, или ты притворяешься?
Майя опять расплакалась. Какое уж тут притворство!
— Ладно, ладно, верю. Но положение у тебя серьезное. Если ты будешь выдавать себя за Марию Кирсанову, то у тебя есть мотив для убийства: наследство. Если не будешь, и скажешь, что ты Майя, тем более.
— Какой?
— А ты не понимаешь? Я сказал отцу правду о тебе, он хотел тебя разоблачить, и ты его убила. Испугалась, разволновалась, взяла со стола пистолет и выстрелила. Непреднамеренное убийство, но ведь так оно и было, а?
— Как же я… Нет, я не могла.
— Ты хотела выдать себя за Марию Кирсанову, получить наследство. Деньги-то огромные! Как все складывается, а? Может, настоящей Марии Кирсановой сейчас самое время исчезнуть?
— Как это исчезнуть?
— Прежде всего, ты должна молчать. Я тоже никому ничего не скажу. Лежи, говори всем, что плохо себя чувствуешь. Можно вызвать врача из больницы, где ты лежала, чтобы осмотрел. Можно просто поместить тебя в больницу, где тебя никто не тронет. Если будут допрашивать, ты позовешь врача, а он скажет, что тебе сейчас нужен полный покой. Очень удобно. Лежи себе, изображай мученицу. Главное — это потянуть время. А там придумается что-нибудь. Ты никому ничего не говори. Поняла?
— Нет.
— Тогда делай то, что я тебе советую. Я с тобой.
Эдик взял ее влажную руку и легонько сжал. Потом нагнулся, чуть тронул губами щеку. Майя мысленно перелистнула еще одну страницу придуманного романа. Неужели же это возможно? И боль словно ушла куда-то.
— Лежи, отдыхай. Поспи.
Он отошел от кровати, а Майя обессиленно прикрыла глаза и только услышала, как захлопнулась дверь ее комнаты. Разве мама не говорила, что нельзя поднимать с пола пистолет, если в комнате лежит труп? Да разве мама знает что-нибудь о трупах, о пистолетах, о милиции и о том, что можно стать подозреваемой в убийстве, да еще получается так, что при любом раскладе у нее есть мотив! Что так, что этак.
Нет, только не спать. Интересно, а что же остальные? Кому-нибудь в эту ночь удастся забыться сном хоть ненадолго?
…— Миша, почему ты сказал, что я была с тобой в гараже?
— А разве не так?
— Нет. Это я сидела там и ревела, а тебя не было.
— Я там был.
— Зачем, ну, зачем? Это мне не поможет.
— Скажи правду: ты брала пистолет? На нем есть твои отпечатки, да?
Настя не смогла ничего сказать, только кивнула. Он взял ее руки, крепко сжал и энергично тряхнул несколько раз:
— Но и она тоже брала, понимаешь? Маруся. Тебе-то, зачем его убивать? А ей есть резон. Кому ж охота наследством делиться! Сядет теперь, как пить дать сядет. А про тебя никто ничего не узнает. Ты была со мной, и точка.
— Один человек знает, что я была в кабинете.
— Понятно, — мрачно посмотрел на нее Миша. — Понятно, какой человек. Так и знал, что это он все подстроил! Чужими руками, значит. Давно хочу дать ему в морду.
— Не надо.
— Надо. Не переживай, я разберусь.
— Он тебя не боится.
— Забоится.
— Но кто-то же должен быть виноват? Ведь дядю убили, понимаешь! Убили!
— Девчонка эта и убила.
— Но ей нельзя в тюрьму. Как же мы тогда? Я, тетя Нелли? Как же? Что будет с этим домом? Ведь тогда конец. Она разозлится на нас, и ничего не будет. Я не хочу отсюда уходить!
— Глупая. Что ты все цепляешься за этот дом. Ну, что тебе здесь? Хватит уже. Я понимаю, что страшно. Надо все начинать заново — жить, работать. Надо взрослеть, детей рожать. Не хочется, да? Страшно?
— Каких еще детей?
— Я заберу тебя отсюда. Пусть сами разбираются. Ты была со мной в гараже, и точка. У нас есть алиби. Так что ли? Будешь жить со мной.
— Что ты говоришь?
— Ну, все, все, Настя, все. Хочешь, завтра заявление в ЗАГС подадим?
— Я не знаю. Ничего не знаю.
— А я знаю. Пойдем ко мне? Там тихо, никто тебя не найдет, посидим, чайку попьем. Пойдем, Настя.
— Мне надо к тете.
— К тете? Зачем?
57 
