15 
Лара держала в руке деньги, от которых словно исходил запах свободы. Впервые в жизни ей заплатили за то, что она сделала.
***
Выйдя из банка, Лара отправилась в больницу. Доктор Дункан как раз только что закончил осмотр ее отца.
Увидев доктора, Лара вдруг почувствовала, как ее охватывает страх.
– Он не?…
– Н-нет…, ему уже лучше, Лара. – Доктор Дункан помедлил. – Говоря «лучше», я имею в виду, что твой отец не умрет…, пока по крайней мере…, но несколько недель должен будет пролежать в постели. И ему потребуется хороший уход.
– Я позабочусь о нем, – с готовностью заявила Лара. Доктор взглянул на нее и с нежностью сказал:
– Твой отец, дорогуша, даже не представляет, как ему повезло.
– Можно мне повидать его?
– Ступай.
Лара зашла в палату отца и остановилась, глядя на него. Джеймс Камерон лежал на кровати, он был бледен и слаб и казался очень старым. Лару захлестнула нежность, ей захотелось что-то сделать для него, нечто такое, что заставило бы его по достоинству оценить ее, проникнуться к ней любовью. Она приблизилась к кровати.
– Папа…
Он поднял глаза и пробормотал:
– Какого, мать твою, черта ты сюда приперлась? У тебя в общаге дел по горло. Лара остолбенела.
– Я…, я знаю, папа. Я только хотела рассказать тебе, что ходила к мистеру Макалистеру. Я сказала ему, что, пока ты болен, буду вместо тебя собирать плату с жильцов.
– Ты будешь собирать плату? Не смеши меня. – Он сотрясся от внезапного спазма. Когда Джеймс снова заговорил, голос его был совсем слабым. – Это судьба, – простонал он. – Меня выбросят на улицу.
О том, что тогда случится с ней, он даже и думать не собирался. Лара долго стояла, пристально глядя на своего отца, потом повернулась и вышла.
Через три дня Джеймса Камерона привезли домой и уложили в кровать.
– Вы не должны вставать в ближайшие две недели, – сказал ему доктор Дункан. – Я еще зайду через день-два.
– Я не могу валяться в постели, – принялся возражать Джеймс. – Я занятой человек, у меня дел полно.
– У вас есть выбор, – спокойно проговорил доктор. – Вы можете или лежать в постели и жить, или встать и умереть.
***
Сначала постояльцы общежитии Макалистера были рады видеть простодушную девчушку, что приходила собирать с них плату за проживание. Но когда к ней попривыкли, у них появилась тысяча отговорок, чтобы не платить.
– Я эту неделю проболел, у меня и справка от врача есть…
– Мой сын посылает мне деньги каждую неделю, но почта задерживается…
– Мне пришлось купить кое-какие инструменты…
– На следующей неделе у меня обязательно будут деньги.
Однако невинное создание отчаянно сражалось за свою жизнь. Она вежливо выслушивала их и говорила:
– Мне очень жаль, но мистер Макалистер сказал, что деньги должны быть уплачены сегодня, и если у вас их нет, вам придется немедля освободить занимаемую площадь.
Неизвестно откуда, но деньги находились.
Лара была непоколебима.
– С твоим отцом и то легче было иметь дело, – ворчали постояльцы. – Он хоть всегда готов был подождать пару деньков.
И все– таки они не могли не восхищаться упорством этой хрупкой девушки.
***
Если Лара рассчитывала, что болезнь отца сблизит их, она жестоко ошибалась. Лара старалась предупредить каждое его желание, но чем более заботливой она была, тем отвратительнее становилось его поведение.
Каждый день она приносила ему цветы и маленькие угощения.
– Ради Бога! – вопил Джеймс. – Перестань мозолить глаза. Тебе что, делать нечего?
– Я только подумала, что тебе было бы приятно.
– Убирайся! – орал Камерон и отворачивался к стене. «Я его ненавижу, – говорила себе Лара. – Ненавижу». В конце месяца, когда с наполненными деньгами пакетами Лара пришла в кабинет Шона Макалистера, он их внимательно пересчитал и заявил:
– Не могу не признать, голубушка, что ты меня поразила. Ты справилась с этой работой лучше, чем твой отец.
Слова банкира тронули ее.
– Спасибо.
– Кстати, это был первый месяц, когда жильцы заплатили вовремя и сполна.
– Значит, мы с отцом можем остаться в общежитии? – нетерпеливо спросила Лара.
С минуту Макалистер внимательно смотрел на нее.
– Полагаю, что да. Ты, должно быть, очень любишь своего отца?
– До следующей субботы, мистер Макалистер.
Глава 5
К семнадцати годам тщедушная, долговязая девочка превратилась в женщину. Лицо Лары носило печать ее шотландских предков: гладкая, словно светящаяся, кожа, изогнутые дугой тонкие брови, серые, как грозовое облако, глаза и копна буйных черных волос, да еще выражение глубокой печали, которая, казалось, не покидала ее, будто трагическая история ее народа стала частью ее существа. От лица Лары Камерон было трудно отвести глаза.
15 
