очень нудно 
204 
Ей, впрочем, очень не хотелось, чтобы бдительные охранники заставили ее пройти через металлодетектор, но ничего такого не произошло. Во всяком случае, до лифтов, расположенных в глубине вестибюля, они добрались без задержек.
Когда они уже поднимались вверх, она спросила у Хенкока, сколько времени он уже служит брату Гэбриэлу.
– Я не помню времени, когда бы не служил ему, – высокопарно ответил секретарь, и на этом разговор снова оборвался.
Оказавшись на третьем этаже, они двинулись по длинному коридору, в который выходило несколько высоких двойных дверей. Возле одной такой двери Хенкок остановился и, отперев ее магнитным ключом, отступил в сторону, пропуская Мелину вперед. Она шагнула за порог и оказалась в личных апартаментах брата Гэбриэла.
Ничего подобного она никогда в своей жизни не видела. Больше всего поразило ее обилие позолоты. Голубые бархатные портьеры заслоняли одну стену почти целиком, и она догадалась, что там, вероятно, находится широкое панорамное окно. Покрывавшие высокий сводчатый потолок фрески были почти непристойны и, уж во всяком случае, – богохульны, поскольку она сразу заметила, что центральная фигура росписи поразительно напоминает чертами лица златокудрого проповедника.
– Присаживайтесь, Мелина. – Хенкок придвинул ей высокий стул, также обитый голубым бархатом.
– Спасибо, я не настроена на долгое ожидание, так что я постою.
– Ничего, что я называю вас просто Мелина?
– Мне абсолютно безразлично, как вы меня называете.
– Не хотите ли чего-нибудь выпить, Мелина?
– Прекратите, мистер Хенкок! Вы прекрасно знаете, что я пришла сюда вовсе не для того, чтобы признаться в любви этому вашему брату Гэбриэлу. Я пришла сюда, чтобы обвинить его в убийстве моей сестры!
– Прелестно, прелестно!
При звуке этого голоса, который она сразу узнала, она едва не обернулась, но подавила в себе этот порыв, не желая показывать вдруг охватившего ее испуга. Она выдержала паузу и только тогда повернула голову и бросила через плечо быстрый взгляд.
Брат Гэбриэл приближался к ней с грацией тигра, который, заслышав блеяние козленка, только что проснулся и выбрался из логова. Очевидно, он знал, какое место в комнате является самым выигрышным, так как остановился прямо в круге дынно-желтого света, отбрасываемого утопленным в потолке светильником. От этого его волосы, и без того достаточно светлые, вспыхнули и засияли, словно нимб святого.
– Я знал, что вы незаурядная женщина, – сказал он вкрадчиво. – Страстная. Темпераментная. Мужественная. – Его взгляд пробежал по ее фигуре, словно ощупывая, раздевая ее. – Я рад, что не ошибся, – добавил брат Гэбриэл. – Добро пожаловать в Храм, моя дорогая Мелина…
Она быстро облизала ставшие вдруг сухими губы. Ни на мгновение она не забывала, кто перед ней, но справиться с собой ей было очень трудно. Таких красивых мужчин она еще никогда не встречала.
На протяжении получаса Харт почти непрерывно бранился, проклиная все и вся: решетки, камеру, женщину, которая заперла его здесь, острую боль в скуле и собственную самонадеянность и доверчивость.
При этом он метался по камере, то и дело подходя к решеткам, с силой тряс их, словно надеясь, что за это время они ослабли, однако все было тщетно. Стальные прутья не поддавались, а громкие крики, которые он время от времени испускал, оставались без ответа.
В конце концов – отчасти выбившись из сил, отчасти осознав, насколько он напоминает только что пойманного орангутанга, заключенного в клетку, – Харт бросился на жесткую койку у стены и попытался успокоиться. Истерика, как он твердо знал, еще никогда никому не помогала. К тому же он не обезьяна, а человек, он совершил три успешных космических полета и даже выходил в открытый космос – так неужели он не придумает, как ему выбраться из заштатной тюремной камеры в захолустном Черте-где-тауне?..
К сожалению, его возможности были весьма ограничены. Харт не мог протиснуться между прутьями, не мог, как в романах, прорыть в бетоне подземный ход при помощи пилочки для ногтей, не мог и выбраться в окно по причине отсутствия последнего. Свет здесь давала единственная лампочка под потолком, забранная толстой проволочной сеткой. Вентиляционное отверстие? Оно в камере было, но его размеры (три на шесть дюймов) позволяли просунуть в него разве что руку, зато из него поступал теплый, почти горячий воздух. Из-за этой-то жары он и снял свою куртку, в кармане которой лежали ключи от пикапа. Быть может, подумал Харт, с их помощью ему удалось бы отжать язычок замка? В фильмах, которые он смотрел, преступники – равно как и угодившие за решетку хорошие парни – проделывали подобные трюки регулярно и с завидной легкостью, однако, будучи инженером, Харт хорошо знал, что такое возможно, только если замок неисправен или разболтан. За отсутствием альтернативы он хватался за соломинку, да и куртка его все равно осталась на крючке у дверей, а значит, у него не было ни ключей, ни бумажника с кредитными карточками, ни сотового телефона, ни револьвера…
204 
