212 
Брат Гэбриэл бросил взгляд на мистера Хенкока:
– О чем она говорит? О нашей передвижной телестудии?
– Очевидно, да, брат Гэбриэл, поскольку никаких других автобусов у нас нет, – почтительно ответил секретарь, и проповедник посмотрел на нее с улыбкой, словно говоря: «Что-нибудь еще, милая?»
– Кстати, Мелина, я еще не поблагодарил тебя за то, что ты так быстро кремировала тело Джиллиан и тем самым лишила полицию возможности провести ДНК-анализ содержимого матки. Его результат, разумеется, ничего бы не значил – доказать, будто бы мне было известно, что Дейл Гордон провел искусственное оплодотворение Джиллиан моей спермой, невозможно даже таким способом, однако из-за этого расследование могло затянуться, а мое время слишком дорого, и я не могу позволить себе тратить его на пустяки. И без того я не успел сделать все, что запланировал. Впрочем, конец уже близок, и я рад, что очень скоро все волнения и тревоги останутся в прошлом и я смогу снова полностью отдаться моей работе.
– На твоем месте я бы не особенно радовалась. Помнишь ту женщину, которую ты приказал убить через несколько недель после зачатия? Агент Тобиас добьется эксгумации ее тела и отдаст ткани плода на исследование…
– И ДНК плода совпадет с моей. В свое время, Мелина, я пожертвовал свою сперму нескольким донорским банкам – в частности, тому, который поставляет образцы в ту самую клинику, где проходила процедуру искусственного оплодотворения женщина, о которой ты вспомнила. С моей точки зрения, этого должно быть достаточно, чтобы объяснить все подобные совпадения. – Он усмехнулся. – А я был очень активным донором, Мелина!
Несколько мгновений она смотрела ему прямо в глаза, все больше убеждаясь в том, что перед ней – безумец. Наконец она сказала:
– Похоже, ты все предусмотрел!
Брат Гэбриэл пожал плечами:
– Мы были очень осторожны и старались предвидеть каждую мелочь. Если бы не это, мы бы не достигли столь впечатляющих успехов. Мы…
Она начала смеяться, и брат Гэбриэл озадаченно замолк.
– В чем дело? – настороженно спросил он. Чем-то этот смех ему очень не понравился.
– Мне очень жаль, – ответила она, все еще смеясь, – но я вынуждена огорчить тебя, проповедник. Кое-что ты все-таки не предусмотрел!
Брат Гэбриэл нахмурился. Ее тон был слишком вызывающим, слишком уверенным, к тому же он терпеть не мог, когда его называли проповедником. Кивнув секретарю, он сказал:
– Мне кажется, мы что-то заболтались, не так ли, мистер Хенкок?
Секретарь шагнул вперед, схватив Мелину сзади за руки. Она покорилась без борьбы, что еще больше удивило брата Гэбриэла. Даже когда Хенкок прижал ствол револьвера к ее голове, она продолжала загадочно улыбаться.
– Значит, сейчас я должна совершить самоубийство – таков был ваш план?
– Ты права. – Брат Гэбриэл соскочил со стола и стоял теперь перед ней. – Мне очень жаль, что все должно кончиться именно так, Мелина. – Его пальцы коснулись ее щеки, скользнули по шее и остановились на груди. – Честное слово – жаль…
От его прикосновения в ней поднялась волна отвращения, но она даже не шевельнулась, чтобы не показать ему своей слабости.
– Поверь, ты очень пожалеешь, если прикажешь выстрелить, – сказала она.
– Это еще почему?
– Очень просто приказать своему человеку убить, и совсем другое – выстрелить самому. Особенно в женщину. Да еще глядя ей прямо в глаза…
– Ты хочешь сказать, что я – трус? – Лицо брата Гэбриэла снова потемнело от гнева, но благоразумие одержало верх. – Чтобы очень пожалеть, Мелина, этого будет маловато. Может быть, у тебя на уме еще что-то?
– Ты догадлив, проповедник. Дело в том, что, убив меня, ты убьешь и себя.
– Я не люблю, когда со мной пытаются говорить загадками, Мелина. Может быть, ты все-таки скажешь, в чем дело?
И она сказала ему. Она так и не поняла, что же подействовало на него сильнее – ее слова или ее негромкий едкий смех.
Брат Гэбриэл убрал руку с ее груди и отшатнулся. Маска святого треснула, осыпалась, и теперь уже не брат Гэбриэл, а Элвин Медфорд Конвей смотрел на нее с неприкрытой ненавистью и малодушным страхом.
И именно Элвин Медфорд Конвей, а не брат Гэбриэл сделал Хенкоку знак…
Попасть на территорию поселка оказалось гораздо легче, чем представлялось агенту Тобиасу. Все прошло достаточно мирно, чему он был несказанно рад. В воображении он уже рисовал себе и штурм ворот, и перестрелку с охранниками и сектантами, а именно такого поворота событий ему следовало избегать любой ценой. С некоторых пор ФБР стало очень чувствительно к своей репутации. Хотя бы один убитый, хотя бы один раненый – и на карьере можно ставить крест. Расследование всех обстоятельств заняло бы несколько месяцев, и, даже если бы в конце концов Тобиаса оправдали, вернуться к своей работе он бы вряд ли смог.
212 
