очень нудно 
187 
– …а цена всему этому – дерьмо! – удовлетворенно отстучал последние слова Джориан.
Барон откинулся в кресле, сладко потянулся и взялся за фарфоровую пиалу с кумысом. Джориан мог поглощать этот напиток бутылями – настоящий «черный», очень густой и крепкий.
Да, засиделся он сегодня в библиотеке, начитался всякой гадости аж до тошноты, но уж зато не зря – теперь вся столица будет знать, насколько скверный писака этот… как там бишь его?… ах, так это еще и женщина?… Графиня Пеймовеан… ну-ну. Джориан уже неоднократно разрывал ее в клочья, но она все не унимается – царапает и царапает свою белиберду…
Нынешнему капитану Черных Драгун исполнилось сорок девять лет. Из них четырнадцать он находился в чине капитана. Кое-кто еще помнил, как тридцать лет назад во Владеку прибыл безвестный дворянин в порванном кафтане верхом на престарелом коне. Единственной ценностью при нем был патент на баронский титул. Причем фальшивый. Батюшка Джориана успешно помогал казне Его Величества печатать банковские билеты и на совершеннолетие сделал отпрыску подарок – титул. Благо Рокуш велик, захолустных графов и баронов в нем довольно много, а дотошные проверки проводятся очень редко.
Самозваный дворянин очень быстро сумел сделать себе имя – мозгами и саблей. Отслужив два года в кадетском полку, он стал Черным Драгуном, принял участие в нескольких заварушках, сумел оказать серьезную услугу королю и в конце концов выбился на самый верх, заставив уважать себя не за благородное происхождение (кое как раз отсутствовало), а за собственные достоинства.
История с присвоенным титулом всплывала трижды. Первый раз в самом начале карьеры молодого гвардейца. Кто-то из однополчан, сам завзятый бретер, случайно узнал его секрет и вздумал заняться шантажом. На следующее утро в конце Ломбардного переулка (излюбленное место дуэлянтов) нашли свежий труп, а молодой гвардеец Джориан полторы восьмицы ходил с перевязанной рукой.
Второй раз – одиннадцать лет назад, когда кто-то из канцелярских крыс неожиданно сообразил, что никакого баронства Джориан на карте Рокуша не имеется. Ночью, когда он возвращался домой, в темной подворотне его встретили Роген, Акорен и Мирсолван – лучшие из Черных Драгун Джориана. Наутро запуганный коллежский асессор спешно отбыл в глухую северную провинцию и никогда больше в столице не показывался.
Ну а третий раз произошел всего пять лет назад, уже при нынешнем короле. Некий действительный статский советник, жутко завидующий капитану лейб-гвардии и давно мечтающий стать тайным советником, добился личной королевской аудиенции и высказал на ней всю правду-матку. Дескать, барон-то не настоящий! И вот здесь все доказательства! В ответ Обелезнэ Первый только равнодушно пожал плечами и лениво процедил: «Ну и что?»
Больше ни у кого вопросов не возникало.
Джориан надел на машинку чехол от пыли, опрокинул в рот остатки кумыса, оглушительно рыгнул… и резко замер. Левое ухо чуть-чуть дернулось – в минуты душевных треволнений барон всегда невольно им шевелил. Сам же он не двигался, полностью превратившись в слух.
Дело в том, что до капитана донесся тихий смешок. Еле слышный, почти неразличимый, но все же. Кому-то показалась смешной здоровая солдатская отрыжка. Но это не беда – в рыло дать нетрудно. Куда хуже то, что в это время суток в Королевской Библиотеке никогда никого не бывало. Библиотекарь, сморщенный старичок, похожий на гриб-поганку, давно отправился на боковую, профессоров из Инженерного Университета разогнали по домам…
Да и вообще вход в Королевскую Библиотеку после заката закрыт, а двери охраняются гвардией. Не пускают никого… кроме, само собой, капитана этой самой гвардии.
Ну и короля еще пустят разве что.
– Эге… – еле слышно крякнул барон, кладя ладонь на сабельный эфес. Холодный металл отозвался успокаивающе – старый проверенный клинок в свое время выручал хозяина из многих передряг.
Капитан ничем не показал, что встревожен. Уже через мгновение он вновь начал вести себя, как обычно. Поставил книгу на полку, убрал следы ночного бдения – кумыс, легкое вино, закуску. Неторопливо поднял над головой лампу и двинулся к дверям.
Но дойдя до них, он не вышел. Нет, вместо этого барон молча и невозмутимо повернул ключ в замке, повесил лампу на крюк в стене, а затем резко развернулся к месту, откуда прозвучал смешок. Правая ладонь лежала на эфесе сабли, левая – на рукояти пистоля. Лицо ничего не выражало – только рыжие усы встопорщились, словно их обдуло ветром.
187 
