196 
С одеждой кентавры не перебарщивают. На их землях царит мягкий теплый климат, да и шерсть обеспечивает достаточный согрев. В холодные ночи кентавры кутаются в широкие вязаные пледы, но обычно ограничиваются минимальным комплектом. Плотный полотняный платок на тесемках закрывает конский живот – «прикрыть срам», да на груди белый воротник – у мужчин покороче, у женщин подлиннее. В Кентавриде у обоих полов считается неприличным демонстрировать соски.
Украшений тоже немного. На голове многие кентавры носят обруч (женщины – диадему), удерживающий волосы, на шее порой можно заметить воротник-ожерелье или монисто, на руках могут быть браслеты или наручи. Порой в волосы втыкают перья, а старики зачастую ходят с посохом или тростью. Вместо обуви – подковы.
Особняк Наркана Симургена ничем особенным не отличался от большинства домов зажиточных граждан. Плоский, длинный, прямоугольной формы, с огромным количеством окон и дверей. У кентавров почти невозможно встретить ключи и замки, да и дверей как таковых обычно нет – лишь входные проемы, в крайнем случае двустворчатые ворота. Основное помещение отделено от улицы тамбуром, а пол асфальтовый. Кентавридцы широко используют в строительстве бетон, но для полов он непригоден, ибо «давит» на копыта снизу, создает дискомфорт. Полы они делают из упругих материалов – глинобитные, дощатые… а теперь вот все чаще асфальтовые.
– Иди туда, маленькая кобылица, – вежливо указал рукой сопровождающий кентавр. – Наркан Кра-Стимбек уже предупрежден.
Сами стражи внутрь не пошли. Марадея робко поднялась по пандусу и едва не натолкнулась на молодую и очень красивую кентаврицу, удерживающую за руку крохотного кентавренка.
– Светлого солнца! – лучезарно улыбнулась молодая мать, подавая руку смущенной Марадее.
– И тебе солнца светлого, – сделала реверанс девушка, отвешивая легкий поклон. – Я…
– Кобылица Стузиан! – закончила кентаврица. – Я уже знаю. Меня называют Кра-Стимбек-Тари, я младшая побочная жена Наркана Кра-Стимбека. Пойдем, душечка, муж повелел тебя проводить.
Марадея еще раз поклонилась, с любопытством взглянула на кентавренка, испуганно косящегося на такую странную тетю всего о двух ногах, и последовала за Кра-Стимбек-Тари, усиленно вспоминая все, что знала об общественном строе кентавров. В ночь перед стартом она не спала ни часу, проходя подробный инструктаж под руководством зеньора Альбхерана, ведущего специалиста Рокуша по Кентавриде и кентаврам. Послу не годится выглядеть невежей, незнакомым с местом, куда его отправили.
Прежде всего вспомнилось о принятых обращениях. К женатым мужчинам кентавры обращаются «конь», к неженатым – «жеребец». У женщин, соответственно, «кобыла» и «кобылица». Несовершеннолетних называют «жеребенок» – вне зависимости от пола. Путаться нежелательно – сами кентавры с первого взгляда распознают, каков семейный статус собеседника (хотя как – никто толком не знает), и очень не любят, когда у кого-то с этим возникают проблемы.
Жен у кентавров всегда несколько. Полигамию для них предопределила сама природа – девочки у рарийских кентавров рождаются почти втрое чаще мальчиков. Соответственно – либо смирись с необходимостью делить мужа с еще двумя-тремя кобылами, либо… оставайся старой девой. А если учесть еще и то, что кентавры-самцы – народ воинственный, и живут обычно меньше своих жен… В общем, мужчин категорически не хватает, вот и приходится как-то выкручиваться.
– Светлого солнца, маленькая кобылица, – прозвучал чуть хрипловатый басок, и Марадея оказалась перед очами городского главы.
Наркан оказался весьма упитанным кентавром – не будь у него седой бороды, гостья из Рокуша приняла бы уважаемого старца за беременную кобылу. Бока распирало так, что Кра-Стимбек старался не ходить по узким коридорам – еще застрянешь, чего доброго. На груди старика висел тяжелый платиновый медальон – знак высокого сана.
– Добрый конь, я Марадея Стузиан, Крылатый Гонец от его величества Обелезнэ, – прощебетала девушка, делая еще один реверанс.
– Я слышал о вашей службе, – благосклонно кивнул старик. – Не страшно ли тебе было парить в поднебесье, маленькая кобылица? Клянусь лоном Матери, я скорее возьму еще десяток жен, чем отважусь на такую страсть!
Наркан залился веселым хохотом, и ему вторил голосок жены. Этот старый греховодник прожил уже сто десять лет из ста двадцати, отпущенных среднему кентавру. Но, тем не менее, он по-прежнему исправно посещал своих пятерых жен, и они то и дело рожали новых жеребят.
196 
