очень нудно 
234 
Трагедия Березины определилась. Не стану ее описывать, а лучше сошлюсь на мнение “Советской Исторической Энциклопедии”: “Отсутствие взаимодействия между отд. группами войск, ошибки Чичагова и Витгенштейна помешали выполнению плана окружения противника. Однако общество мнение России вину за это целиком возложило на Чичагова…” Тут все ясно! Но сама Березина стала могилой для армии Наполеона, вот что увидел Чичагов на месте переправы. “Ужасное зрелище представилось нам, когда мы 17 ноября пришли на то место… земля была покрыта трупами убитых и замерзших людей… река запружена множеством утонувших пехотинцев, женщин и детей; возле мостов валялись целые эскадроны, которые бросились в реку. Среди этих трупов, возвышавшихся над поверхностью воды, видны были стоявшие, как статуи, окоченелые кавалеристы на лошадях – в том положении, в каком застала их смерть”, – цитирую из записок Чичагова…
Крылов в басне “Щука и Кот” вывел адмирала в образе щуки, пожелавшей ловить мышей. Престарелый Гаврила Державин не сдержал своего гнева, выразив то, что думали все русские:
- Смоленский князь Кутузов
- Предерзостных французов и гнал и бил,
- И наконец им гибельну он сеть связал;
- Но земноводный генерал
- Приполз, – да всю и распустил…
Итак, Наполеон вырвался живым из ловушки на Березине, последствия его спасения были ужасны: война не закончилась в 1812 году его пленением, а потребовала изнурительных побоищ на полях Европы, завершенная только в 1815 году – битвою при Ватерлоо… Вот в чем вся главная суть Березины!
Петербургские остряки тогда говорили:
– Если бы на Березине русскими войсками командовал сам Наполеон, то он непременно взял бы в плен сам себя…
Историк М. Богданович писал: “Вся тяжесть народного негодования за уход Наполеона пала на одного Чичагова, о котором стоустая молва разглашала, будто бы он выпустил бич Европы из западни, устроенной ему дальновидным Кутузовым”. Там, на Березине, было немало боевых генералов, но русское общество винило лишь Чичагова, и, пожалуй, один только прямой А. П. Ермолов пытался защитить адмирала, указывая на других виновников Березины. “Чувствую с негодованием, – писал Ермолов, – насколько бессильно оправдание мое…”
Я тоже не верю в измену Чичагова, который якобы сознательно выпустил Наполеона из березинской ловушки; не верю я и в предательство Чичагова, о котором открыто судили-рядили его разгневанные современники. Мне кажется все проще: адмирал не знал законов войны на сухопутье, сам запутался в своих бестолковых распоряжениях, запутал и подчиненных ему генералов, а в трагедии Березины более других повинен сам царь, доверивший командовать армией человеку, способному воевать только в морских просторах…
Теперь начиналось плетение тернового венца!
Оскорбленный подозрениями и не находя способов для своего оправдания, в январе победного 1814 года Павел Васильевич просил у царя полной отставки. Император не согласился с ним, разрешив лишь “бессрочный заграничный отпуск”.
– С сохранением адмиральского жалованья, – сказал царь…
За границей Чичагов жил не только жалованьем, но доходами со своих имений в России, получая еще 1825 пенсионных рублей за ордена, которые имел. Вдали от родины адмирал начал свои мемуары. Проживая в Италии, он писал их на итальянском, в Англии продолжил на английском, в Париже писал на французском, а живи он в России, то, наверное, писал бы на русском языке. Начал он издалека – со смерти Петра I, когда родился его отец. Постепенно росла громадная кипа исписанной бумаги со множеством вставок и вклеек в листы рукописи.
Французские издатели, думая, что адмирал станет оправдываться за Березину, просили его мемуары для публикации.
– Я пишу не для вас, – отвечал Чичагов, – и записки мои достойны внимания публики лишь после моей смерти…
Как и отец, он рано начал слепнуть, продолжая писать карандашом по клеточкам – на ощупь. Любимой его дочерью была младшая, Екатерина, обликом напоминавшая ему покойную жену. Она без любви стала женой лейтенанта французского флота графа де Бузэ, объясняя свой брак таким образом:
– Я не искала личного счастья, надеясь, что моему отцу будет приятно иметь зятем морского офицера…
Но зять постоянно плавал, дома его не видели, а во время отпусков он проводил все ночи на крыше, занимаясь астрономией. Павел Васильевич купил себе в парижском предместье Со небольшой домик, в котором и тянулась его печальная старость. Прошло двадцать лет его “отпуска”, и в 1834 году его исключили из службы. В правительственном указе было сказано: “Были и ныне есть примеры, в коих лица, получившие паспорты на отлучку за границу, остаются там на неопределенное время, тем самым дозволенную отлучку произвольно превращая в переселение”. Николай I всех таких “эмигрантов”, подобных Чичагову, лишил доходов с имений, отнял у них право на получение орденских пенсий.
234 
