48 
— Риа, ты боишься меня?
Вопрос был настолько неожиданным, что Риа потребовалось время, чтобы переварить его. Она покачала головой:
— Нет, Тейлор.
— Я никогда тебя не обижу. Ты же это знаешь.
— Да. Я говорила тебе утром, что ты полуспал и не отдавал себе отчета в том, что делал.
— Ты так говорила?
— Да, но не уверена, слышал ли ты меня. Тейлор поморщился.
— Придя на работу, я не мог точно вспомнить, о чем мы говорили, но был уверен, что вел себя как кобель.
— Ничего подобного. Ты просто не соображал, что делаешь. Так же, как и я.
— Я хотел быть с тобой прошлой ночью для тебя — не для себя.
— Я знаю.
— И ты не думаешь, что я решил перехитрить тебя?
— Нет. Я сама попросила тебя остаться. Я этого хотела. — Риа хлопнула в ладоши и нервно облизнула губы. — Но выясняется, что мы не можем быть просто друзьями, Тейлор. Слишком сильно сексуальное влечение между нами. Оно вносит напряжение в наши отношения. Если я сейчас останусь в твоем доме, мы кончим тем, что будем постоянно бороться, как сегодня утром. А я этого не хочу. Думаю, ты тоже. Будет лучше, если я уеду сегодня вечером.
— Не уезжай. — Голос и взгляд Тейлора были неотразимы.
Риа почувствовала, что тонет в его глазах, словно осенний лист в речном водовороте.
— Я должна, Тейлор.
— То обстоятельство, что ты потеряла ребенка, вовсе не означает, что я могу умыть руки. Я чуть с ума не сошел от злости, когда ты оплатила больничный счет. Я хотел сделать это сам. Это моя обязанность. Я твой законный муж, и не важно, что происходит у нас в постели. Я хочу ухаживать за тобой, пока не удостоверюсь, что ты поправилась физически и морально.
Риа всхлипнула и закрыла лицо руками. Слова Тейлора были замечательны, но то, что за ними стояло, вовсе не соответствовало истине. Риа любила Тейлора за его заботу, но она была продиктована не любовью, а чувством ответственности.
— Я не знаю, что делать.
— Если ты останешься, клянусь, я не прикоснусь к тебе. Ни единым, даже чисто дружеским жестом. — Риа медленно подняла глаза и бросила скептический взгляд на мужа. — Правда. Что я, мальчишка? — спросил он сам себя вслух.
Несчастная Риа колебалась между собственным желанием и тем, что — она понимала — было наилучшим выходом для нее. Она слишком любила, чтобы остаться, и слишком любила, чтобы уйти. И если Тейлор смотрит на нее с такой очевидной мольбой во взгляде, как она может уйти? Но что же ей делать, ведь потом уйти будет еще труднее?
Риа не обманывала себя надеждой на то, что Тейлор любит ее или в конце концов полюбит. Если бы существовал хоть один шанс, Тейлор нашел бы ее после Рождества. За время, что они прожили вместе, у него была масса возможностей открыто сказать о своей любви: в минуты страсти, в постели; в блаженном отдыхе после занятий любовью. Но единственным проявлением чувств были взгляды глаза в глаза да особые улыбки, которыми они обменивались.
Тейлор утверждал, что обожает и уважает Риа, благоговеет перед ней за то, что она зачала от него ребенка, и питает к ней страсть. Но он не любит ее. Сознание, что Тейлор может быть таким толстокожим и нечувствительным к ее любви, делало Риа не только несчастной, но и заставляло злиться на него.
— Что ты предлагаешь? — спросила она мужа. — Чтобы мы жили вместе и продолжали оказывать друг другу сексуальные услуги до тех пор, пока тебя это будет устраивать?
Колючие нотки в голосе Риа заставили Тейлора машинально занять оборонительную позицию.
— Нет, — сказал он столь же резко. — Я предлагаю компромисс: ты останешься, но отношения между нами будут чисто платоническими. Спать раздельно. И все.
— Мы уже пытались. Это не срабатывает.
— В этот раз сработает. Убежденность Риа поколебалась.
— Один из нас будет спать на кушетке.
— Я. По моей вине мы вынуждены принимать меры безопасности. Я настаиваю на этом.
— Если я останусь, то требую, чтобы мы спали на кушетке по очереди.
— Слушай, — сварливо заметил Тейлор, — позволь мне проявить свое рыцарство и предложить леди постель. Идет?
— Ах, ладно, идет. Сколько все это будет продолжаться? До твоей присяги?
— Точно. В середине мая.
— Шесть недель, — подсчитали они в один голос.
Первой заметила совпадение Риа.
— А что случится, если я закрою больничный лист до присяги?
— Ты сама решишь.
— Ничего не случится, — подняла подбородок Риа. — Договор останется в силе.
48 
