Глава 6

После недели усердной и безуспешной работы Барри немного поостыла. Результаты поиска причин смерти Роберта Раетона Меррита разочаровали ее.

Она исследовала каждый возможный вариант, который ранее обсудила с Дэйли, но это ни к чему не привело. Ситуация складывалась веселенькая: дело требовало более глубокого расследования и потому всеобщей огласки.

Вдобавок ко всему положение усугублялось состоянием здоровья Хови — у него опять обострилась простата, и он, конечно же, не упустил возможности поведать Барри самые противные подробности, — и поэтому он был сварливее, чем прежде. Снедаемый завистью, Хови поручал теперь Барри готовить такие репортажи, от которых отказывались все остальные журналисты, а затем пускал их в эфир в самое неудобное время. Она без разговоров бралась за работу и старалась как можно быстрее справиться, чтобы всю себя без остатка посвятить единственной загадке, которая по-настоящему ее волновала.

Версия о том, что первая леди задушила своего ребенка, тоже казалась не правдоподобной. Наказание за измену? Публичная смертная казнь? Пожарные меры?

У Барри начались психические расстройства. Иногда ей казалось, что она превращается в Ванессу Меррит, и это ее пугало. Ей слышались разные голоса, она искала скрытый смысл в любом явлении. Надо было выбросить эту историю из головы и сконцентрировать все свои усилия на поручениях Хови. Ведь ее звезда, вспыхнувшая после выхода сериала, могла в любой момент трансформироваться в черную дыру, способную погубить и ее, и ее карьеру.

Но она не сдавалась, не в силах забыть о происшедшем. Что было бы, если бы Бернштейн и Вудворт после ряда неудач в свое время отказались от Уотергейтского дела?!

Сидя за рабочим столом, Барри изучала сделанные ею записи, пытаясь по-новому взглянуть на волнующую ее тему, как вдруг раздался голос редактора вечерних новостей.

— Привет, Барри. Ты уже подготовила сегодняшний репортаж?

— А что случилось?

— Какой-то шум в микрофоне. Хови настаивает на прямом эфире.

Она взглянула на настенные часы. До прямого эфира восемь минут.

— Вы, видимо, не обратили внимания, но сегодня во время съемок я вымокла до нитки. Волосы до сих пор мокрые!

— Ваши глаза компенсируют все… — Его жест был весьма красноречивым. — В любом случае или вы выйдете в эфир, или конец всему… Хови говорит, что для вас как для новой звезды это огромный шанс.

— Мне не нравится такой подход, но ради спокойствия в коллективе, я согласна. — Она взяла со стола сумочку. — Если меня будут искать, я в женском туалете.

— Я стану молиться о чуде, — кивнул редактор, когда Барри проходила мимо.

После передачи Барри вернулась на свое место и стала просматривать поступившие на ее адрес сообщения. Какой-то чудак просил ее срочно помочь, ибо несколько лет назад он стал принимать слабительное, от которого у него возник хронический запор, и сейчас он предъявлял претензии создателям этого лекарства. Было еще несколько подобных писем, заинтересовало ее лишь одно. Оно пришло от Анны Чен, ее информатора из окружной больницы.

— Анна?

— Привет.

Голос Анны звучал приглушенно и боязливо. Барри подумала, что ей не следовало называть Анну по имени: та и так узнала бы ее голос. Журналистка машинально приготовила блокнот и карандаш.

— Помните то дело, о котором мы разговаривали несколько дней назад? — спросила Анна.

— Да.

— Так вот, нет ни одной копии.

— Ясно. — Барри замолчала, чувствуя, что та должна сказать что-то еще.

— Этой процедуры не было.

У Барри учащенно забилось сердце.

— Не было? Это… ну… необязательная процедура? То есть в связи с необычными обстоятельствами?..

— Мы всегда делаем это, но в данном конкретном случае лечащий врач решил, что нет никакой в том необходимости, дал указания, и процедуру отменили.

Доктор Джордж Аллан — личный врач президента дал распоряжение не проводить аутопсию. Барри с силой надавила на карандаш, стержень сломался.

— Вы уверены?

  17